Шум вывел его из равновесия. Спускаясь по водосточной трубе, он сорвался и упал на землю. Все точно. Это не ошибка. Это не шутка. Не галлюцинация. Три незнакомых лошади-робота, бесспорно, принадлежали трем мужчинам, одетым во все черное, которые всегда сопровождали Буффало Юнга.

Пробираясь под лучами солнца обратно к своему дому, он вспомнил слова Одопьюлоуса: «И я никогда не видел, чтобы усы у мужчины придавали его лицу такую свирепость. Его ружья были сверкающие, серебристые, украшенные блестками…»

«Не может быть, это просто невозможно», – не переставая, твердил себе Зак, пытаясь убедить себя в обратном, пока пересекал переулок. Буффало Юнг умер. Буффало Юнг умер в Шеттерхенде. Буффало Юнг умер в Купере.

Но ведь я видел его на горном хребте после Купера.

Может быть, все другие Юнги – это просто подставные лица, которые пользуются его легендарным именем? Это не имеет никакого значения. Настоящий сейчас здесь. Зак вдруг понял, что бормочет: «Я воскресший из мертвых, я воскресший из мертвых, говорит Буффало…»

«Йаху, йаху!» ГРОХОТ!

Из шалаша, сделанного из коробок и ящиков и находившегося между задним двориком и маленьким заброшенным амбаром, вылетела бутылка и ударилась о забор как раз в том месте, где проходил Зак. Разлетелось несколько картонных коробок. В разные стороны посыпались битые стекла, которые поранили ему лицо. Он был весь в крови.

Зак протиснулся через одно из отверстий и сразу же узнал опустившуюся, омерзительную фигуру, восседавшую перед шалашом. Это была лачуга Филемона.

Старый пьяница низко наклонился, отыскивая еще какой-нибудь предмет, который можно было бы запустить в Зака. Он поднялся, размахивая ржавой консервной банкой из-под бобов. Зак едва успел увернуться.

– О, мистер «Большой карман»! Вижу, ты собрался в дальнюю дорогу! Ты подожди! – Он подался вперед. Заку еще никогда не приходилось видеть старого пьяницу таким разъяренным. Его волосы напоминали грязную солому и придавали ему вид дикаря. Лицо было покрыто нарывами и пятнами.

– Юнг в городе. Да, не кто-нибудь, а сам Юнг. Тебе известно об этом? И ты исчезаешь именно по этой причине! – Филемон пригрозил пальцем. – О, принц ночи. Он приходит с печальными глазами и, и… – Филемон замолчал. Он уставился на Зака, словно видел его впервые в жизни. Он откинул голову назад и закрыл лицо руками, словно от одной мысли о Юнге пришел в ужас.

– Он здесь, – промолвил Зак, – потому что ты и эти подонки попросили его о помощи. Не правда ли?

Филемон продолжал дрожать, но внезапно его содрогания прекратились. Лишь обезумевший взгляд напоминал о том, в каком он состоянии. – Да это так. И он вызвал тебя к себе, и тебе необходимо с ним встретиться. Ладно, дай мне сказать тебе еще пару слов. – Его палец дрожал. – Тебе конец. Мне это известно. Мне довелось быть в числе его приближенных. – Затем он снова зарыдал и затрясся. Он ладонями бил себя по глазам.

Зак подумал было о том, чтобы переступить через ограду и удавить его. Но он не решился на это, потому что Филемон действительно находился в отчаянном состоянии. Старый пьяница повалился на спину, разговаривая сам с собой, вздрагивая, мотая головой.

Зак поспешил уйти с этого места. Ему еще никогда не приходилось видеть старика Филемона в таком плачевном состоянии. Но предупреждение Филемона было достаточно трезвым. Всю дорогу, пока он добирался домой, мысль о словах пьяницы не покидала его. – Тебе конец. Я видел его. Я знаю.Зак вошел в свой сад. Закрыл ворота на щеколду. Откинул голову назад и вдохнул воздух, словно живое существо, которое привыкло жить в воде и случайно оказалось на берегу. Над головой сверкало оранжевое солнце. Оно было невероятно раскаленным. Отдаленный звук школьного звонка возвестил о том, что наступил полдень.

Когда прозвонил звонок, Зак почувствовал себя совершенно спокойным, так как понял, что ему уже не удастся избежать того, что его ожидает.

Буффало Юнг, настоящий или мнимый, находится в городе, и, как только солнце сядет, он убьет его. Итак, если он хочет остаться в живых, – боже мой, как же ему этого хочется, – необходимо что-то предпринять. Должен же он найти, в конце концов, какой-то выход из создавшегося положения. Иначе его пристрелят, как собаку.

Его все время преследовали видения. Он представлял себя со стаканом охлажденного лимонада в руках. Лимонад был вкусным, резким и покалывал губы. Вокруг пели соловьи. Белл подошла к нему совершенно нагая, ласковая, с распущенными волосами, которые ниспадали на плечи и медленно шевелились на спине. Она подняла руки, раскинула их и соблазнительно улыбнулась. Соловьи закружились…

Он проснулся с готовым ответом.

Сначала он колебался. Возможно ли, чтобы он поступился всеми своими принципами? Но ведь на это есть очень важная причина, и…

Чепуха. Все это просто самая настоящая чушь, когда нужно выбирать между жизнью и смертью. Поправив шляпу, он поспешно вышел из сада и помчался к заливу, где водоросли посеребрили воду в лучах яркого солнца.

– Бастер? – Он взобрался на ступеньки кибитки. – Вы здесь?

– Зак? Мой мальчик. Поднимайся ко мне! Ты как раз вовремя! Заходи, пожалуйста! – Раздавался звук кипящих кастрюль. Зак залез в темное помещение кибитки. Высокий джентльмен, лица которого не было видно, поприветствовал Зака, обмахиваясь при этом грязно-белым цилиндром. Случайно попавшие сюда лучи солнца освещали его наряд, словно мерцающие таинственные зеркала.