– Скажу тебе, Рой, это действительно что-то! Она научила меня кое-чему новенькому. Обалдеть! У тебя была когда-нибудь восточная женщина?

Грей покачал головой.

– Верю на слово.

Он старался сосредоточиться на экране, старался прогнать подальше мысли о Сэнди и сконцентрировать внимание на работе. На его плечи возложена огромная ответственность, и то, что он сделает в ближайшие дни, окажет решающее влияние на его карьеру. Понятно, что при такой важности дела на него нацелен не только критический взгляд Элисон Воспер.

На экране худой угловатый мужчина опустился в одно из трех красных кресел, стоявших в комнате для свидетелей. У него было примечательное лицо, скорее интересное, чем красивое, небрежно взлохмаченные волосы, бородка немецкого колониста. Он был в широкой гавайской рубашке, голубых джинсах, кожаных сандалиях. Лицо бледное, словно он почти все время проводил в помещении.

– Это и есть любовник Кэти Бишоп? – спросил Грейс.

– Да, – подтвердил Поттинг. – Барти Чанселор.

Громкая фамилия. [27]

– Тот еще мерзавец, – буркнул Поттинг.

Грейс следил за ходом беседы, во время которой оба детектива делали в блокнотах пометки. Несмотря на необычный внешний вид, Чанселор говорил уверенно, слегка высокомерно, с хорошим произношением выпускника частной школы, держался спокойно, единственным намеком на волнение было то, что он время от времени крутил браслет на запястье.

– Миссис Бишоп когда-нибудь говорила с вами о своем муже, мистер Чанселор? – спрашивал Поттинг.

– Да, конечно.

– Вас это заводило? – спросил Дзаффероне.

Грейс улыбнулся. Молодой спесивый констебль делал именно то, чего он от него ожидал: выводил Чанселора из равновесия.

– Что имеется в виду? – уточнил Чанселор.

Дзаффероне не сводил с него глаз.

– Вам было приятно спать с женщиной, зная, что она изменяет мужу?

– Я здесь для того, чтобы помочь вам отыскать убийцу моей дорогой Кэти. Считаю, что этот вопрос не относится к делу.

– Здесь мы решаем, что относится к делу, а что не относится, – холодно заявил Дзаффероне.

– Я сюда пришел добровольно. – Чанселор повысил голос. – Мне ваш тон не нравится.

– Я понимаю, что вы расстроены, мистер Чанселор, – любезно вставил Норман Поттинг, изображая классического доброго копа рядом со злым – Дзаффероне. – Могу себе представить, что вы пережили. Вы очень бы нам помогли, рассказав побольше об отношениях между мистером и миссис Бишоп.

Чанселор повертел браслет на руке.

– Этот тип просто зверь, – вымолвил он.

– В каком смысле? – спросил Поттинг.

– Он избивал миссис Бишоп? – добавил Дзаффероне. – Жестоко с ней обращался?

– Не физически, а морально. Постоянно делал замечания насчет ее внешнего вида, домашнего хозяйства – в этих вопросах он одержимый. И ужасно ревнивый… Именно поэтому она была предельно осторожна. И… – Чанселор помолчал секунду, словно не решаясь продолжать. – Ну, не знаю, имеет ли это значение, но она мне рассказывала о его очень странных причудах.

– Каких? – спросил Поттинг.

– Сексуальных. Он садомазохист. Фетишист…

– Что это значит? – спросил Поттинг.

– Кожа, резина, всякое такое.

– Обо всем этом она вам рассказывала? – уточнил Дзаффероне.

– Да.

– Вас это возбуждало?

– Что это за вопрос, черт возьми? – Чанселор бросил на молодого нахала пылающий взгляд.

– Вы возбуждались, когда Кэти рассказывала о подобных вещах?

– Я вовсе не такой свихнувшийся извращенец, как вы, видимо, думаете, – парировал он.

– Мистер Чанселор, – Поттинг снова разыгрывал доброго копа, – миссис Бишоп в своих рассказах никогда не упоминала противогаз?

– Что?

– Среди фетишей мистера Бишопа противогаза не было? Постарайтесь припомнить.

Художник на секунду задумался.

– Нет… Не помню, чтобы Кэти говорила о противогазе.

– Точно? – спросил Дзаффероне.

– Такое не забудешь.

– Похоже, вы легко забыли, что она замужняя женщина, – подколол его Дзаффероне.

– Думаю, мне пора пригласить своего адвоката, – заявил Чанселор. – Вы преступаете рамки дозволенного.

– Вы убили миссис Бишоп? – хладнокровно спросил Дзаффероне.