Заметно похолодало. И, право, не знаю, то ли у меня голова озябла, то ли мне не хотелось разгуливать без головного убора в присутствии незнакомца, но я надел свою старую капитанку. Потом вскипятил кофе, сел на заднюю приступку Росинанта и стал с величайшим интересом поглядывать по сторонам - куда угодно, только не на моего соседа, а он подмел свой прицеп и плеснул мыльную воду из таза, подчеркнуто не замечая меня. Внимание Чарли было приковано к прицепу, откуда доносилось то рычание, то тявканье.

Всем нам, видимо, дана способность одинаково ощущать время, когда дело касается требований этикета, ибо лишь только я решил заговорить с соседом и, собственно, почти встал с намерением двинуться к нему, как он сам ко мне направился. Ему, должно быть, тоже показалось, что период выжидания пора кончать. Походка у него была странная, что-то она мне напоминала, только я не мог понять, что именно. Обветшалое величие чувствовалось в облике этого человека. В рыцарские времена таким мог быть нищий, который потом оказывается королевским сыном. Когда незнакомец подошел поближе, я поднялся с моего железного крылечка и шагнул ему навстречу.

Он не помахал передо мной шляпой с перьями, но у меня осталось впечатление, что это было бы вполне в его духе, равно как и отдание воинской чести по всей форме.

– Приветствую вас, - сказал он.
– Я вижу, и вам не чужды котурны?

Я, вероятно, раскрыл рот от неожиданности. Давненько мне не приходилось слышать это выражение.

– Да нет… нет.

Настала его очередь удивляться.

– Нет? Но друг мой любезный, как же вы так сразу догадались, о чем вас спрашивают?

– Да, признаться, имел кое-какое отношение.

– Ага! Имели все-таки? Понятно. Мир кулис? Помощник режиссера, постановщик?

– Неудачник, - сказал я.
– Не хотите ли чашку кофе?

– С восторгом.

Он не переставал играть. Как раз это мне и нравится в актерах - они редко выходят из роли.

Мой гость скользнул на диванчик за столом с такой грацией, какой мне не удалось достигнуть за все мое путешествие. Я подал две пластмассовые кружки и два таких же стакана, налил нам обоим кофе и поставил в пределах досягаемости бутылку виски. Мне показалось, что глаза у моего гостя затуманились, впрочем, не ручаюсь, может быть, это я сам пустил слезу.

– Неудачи, - сказал он.
– Тот из нас не лицедей, кто не испытал их.

– Разрешите налить?

– Да, прошу. Нет, нет, воды не требуется.

Он освежил рот черным кофе и стал деликатно дегустировать виски, обегая глазами мое жилье.

– Хорошо у вас здесь, очень хорошо.

– Скажите мне, пожалуйста, почему вы решили, что я причастен к театру?

Он ответил на это сухим смешком.

– Проще простого, Ватсон. Я, знаете ли, играл в этой пьесе. Обе роли - Шерлока Холмса тоже. Так вот, сначала мне попался на глаза ваш пудель, а потом ваша борода. А когда я подошел поближе, то увидел, что на вас морская фуражка с британским гербом.

– И поэтому вы сразу заговорили с английским акцентом?

– Может быть, старина. Вполне может быть. У меня это как-то само собой получается. Иной раз даже не замечаешь.

Теперь, поданный крупным планом, он уже не казался мне молодым. В движениях - сама юность, а судя по коже лица и уголкам губ - пожилой, чтобы не сказать больше. И глаза - большая, темно-каряя радужка в оправе чуть тронутого желтизной белка - подтверждали мою догадку.

– Ваше здоровье, - сказал я.

Мы опорожнили наши пластмассовые стаканы, запили виски черным кофе, и я снова налил ему и себе.

– Если я не касаюсь чего-то слишком личного или тягостного для вас, скажите, что вы делали в театре?
– спросил он.

– Написал несколько пьес.

– Они шли?

– Да. И провалились.

– Может быть, ваше имя мне знакомо?

– Вряд ли. Меня никто не знал.

Он вздохнул.

– Да, нелегкое у нас ремесло. Но если уж вас подцепит, так это надолго. Я еще у деда клюнул на эту удочку, а отец и вовсе меня подцепил.

– Они были актеры?

– Да. И мать, и бабушка.

– Ого! Вот это я понимаю! Семейное предприятие! А сейчас вы… - Я не сразу вспомнил, как это говорилось раньше.
– Сейчас вы на отдыхе?

– Отнюдь нет. Играю.

– Бог ты мой! Да где, что играете?

– Везде, где только залучу к себе зрителей. В школах, в церквах, в клубах. Я несу людям культуру, устраиваю вечера чтения. Вы, наверно, слышите, как мой партнер там жалуется? Он у меня молодец. Помесь эрделя с койотом. Когда в ударе, так все аплодисменты достаются ему.

Этот человек определенно начинал мне нравиться.

– Вот не подозревал, что у нас еще существуют такие зрелища!

– Не везде и не всегда.

– И давно вы этим занимаетесь?