Шрифт:
— Так что ты хотел, — приготовить спросил я у Ромки.
— Давай отбивные пожарим?
Почему бы и нет?
К приходу родителей все было вымыто, вычищено и приготовлено. И я даже смог подобрать более ли менее подходящую наволочку для своей подушки. Конечно, девять десятых этой самой наволочки заполнено не было, а в середине выпирал страшный горб, ну да фиг с ним. Кроме того, моя щека приняла более ли менее нормальный вид…
В кроватку я пошел в десять часов вечера. Родители отправились спать тоже примерно в это время. Только Ромка застрял у телевизора (Сколько можно?! Сидит у этого ящика, как приклеенный. Если так дальше пойдет, то его скоро дикторы узнавать будут.)
В общем, я отключил на сотовом телефоне звук, оставив вибрацию (у моих однокурсников есть вредная манера звонить в час ночи и интересоваться, с какого числа у нас начинаются занятия и точно ли я не хочу присоединиться к их пьянке), разделся, принял душ и лег спать. К счастью, родители не обратили внимания на странный вид моей подушки.
Ровно в двенадцать ноль-нуль (как по сигналу точного времени сверяли) сотовый застучал-задребезжал, подскакивая на столе. Я подскочил на диване. Все! С завтрашнего дня отключаю на ночь сотовый. А еще лучше — отключаю его вообще.
— Алло? — прошептал я в трубку.
Не хватало еще Ромку с родителями разбудить.
— Алло, Андрей? Привет.
Вовка? Ему-то что надо?
— Андрюх, можно я у тебя переночую?
Я поперхнулся. Переночевать? С какой это радости?!
— Вов, ты где сейчас? Тебе же до меня ехать и ехать…
— Я во дворе, перед твоим домом… Чего-чего? Sacredieu [1] ? Надо запомнить…
— Сейчас выйду.
Я наспех оделся, натянув джинсы и какую-то рубашку, сунул трубку в карман и осторожно «выполз» в прихожую. Так… Один шлепанец — вот, а второй…
1
Здесь: чёрт возьми; проклятье (фр).
В этот момент приоткрылась дверь в зал, где в последнее время и спит Ромка:
— Андрей, ты куда?
О, Господи, разбудил-таки!
— Ром, иди спать!
— Я фильм смотрю. А ты куда?
Не скажешь, так он такой буй-гай поднимет… Родителей разбудит…
— Вовка звонил. Он сейчас перед домом, на улице. Я выясню, чего он хочет и приду.
— А-а-а, — понимающе протянул Рома. — Ты только побыстрее там. А то мало ли что…
— Хорошо, — улыбнулся я, забирая с тумбочки ключи с брелком в виде небольшого, с пол-ладони, плюшевого мишки. — Закрывай дверь, я сам открою.
— Ага, — он едва слышно щелкнул замком, замыкая дверь.
Не, на лифте я сейчас не поеду, лучше пешочком спущусь… А то решат коммунальщики поступить по заветам дедушки Толи (это который Чубайс), электричество сэкономить, и буду я до утра в лифте куковать.
Вовка сидел на деревянной лавке неподалеку от детской песочницы и курил сигарету, уныло пуская колечки дыма. Ну, по крайней мере, он переоделся. Сейчас на Вовке была выглаженная белоснежная рубашка и рваные джинсы. Большей несочетаемости и придумать был нельзя…
Я подошел к нему:
— Привет.
— Привет… Мышка — норушка, а, мышка — норушка, пустишь меня в теремок к себе переночевать?
— Между прочим, — заявил я, — если ты не заметил, я — мужского пола!
— Серьезно? Никогда бы не догадался! — делано удивился Вовка. — Тогда будешь старым седым крысом! Ну, так пустишь ты меня или нет?
А утром меня родители вместе с ним к чертям собачьим выгонят:
— А что случилось? С матерью поссорился?
— Да нет, — вздохнул Вовка. — С дядей Витей.
— У-у-у, — протянул я. — Тяжелый случай…
Тяжелый вздох.
— Ага…
Дядя Витя появился в Вовкиной и Аськиной жизни около пяти лет назад. Сперва провожал тетю Лиду до дома. Потом начал захаживать по выходным… А потом и вовсе переехал к ним.
Своих детей у дяди Вити не было, а потому он решил, что имеет право воспитывать чужих… Хотя нет, вру. Асю дядя Витя не доставал, а вот Вовке, с его манерой каждые два-три дня менять стиль и представать то в образе расхлябанного хиппи, то в строгом костюме, пришлось потуже. Едва вышеупомянутый дядя переехал в дом к тете Лиде, так сразу и заявил, что он сделает (цитирую) «из этого оболтуса — человека»… Вот Вовану и доставалось по полной программе.
— Так ты, что, — поинтересовался я, — с утра по городу шастаешь?
— Да нет, — вздохнул он. — Я утром как домой приехал, этого хмыря не было, уже на работу ушел. Мама еще дома была, ну… И устроила мне головомойку по полной программе…Я промолчал… В конце концов, она права, я мог хотя бы сотовый взять, когда к тебе шел… Ну, в общем, когда она ушла, я с сестрой пообщался, по дому ей помог… В шесть пришла мама. Все нормально, спокойно… Она ж уже выговорилась… А в семь — он приперся… Ну и начал на меня орать как потерпевший! Мол, ты такой — сякой, мать до инфаркта доводишь!.. Я понимаю, что он правильно говорит, но, с другой стороны, он мне — никто, и не имеет права разговаривать со мной в таком тоне! В общем, я его послал далеко и надолго, хлопнул дверью и ушел… Ну, так что, пустишь к себе, чи как?