Неужели это она готовила сама себе еду и обедала за плохо отскобленным деревянным столом на кухне, потому что злая мачеха не позволяла ей садиться вместе со всеми за стол в гостиной?

После обеда лорд Ротвин сказал Лалите:

— Я так и думал, что драгоценности будут вам очень к лицу. Раньше они принадлежали моей маме. Она всегда говорила, что в ее молодые годы это были самые любимые ее украшения.

— Они действительно очень красивы, и очень мило с вашей стороны позволить мне надеть их.

— Это мой подарок вам, — спокойно и с достоинством произнес лорд Ротвин.

Лалита в изумлении подняла на него глаза, и он повторил:

— У меня есть для вас еще подарок.

— Но… вы не должны… вы… не можете… — Лалита не могла вымолвить ни слова.

— Мне бы хотелось отплатить вам добром за то, что вы заботились обо мне, когда я был ранен, — сказал лорд Ротвин. — Кроме того, я убежден, если бы вы не защитили меня от разбойников, раны мои были бы намного тяжелее, чем полученное мною легкое ранение.

От одного воспоминания о том, как разбойник собирался ударить ее супруга рукояткой тяжелого пистолета по голове, Лалиту передернуло. Лорд Ротвин заметил это и быстро сказал:

— Не будем омрачать вечер тяжелыми и неприятными воспоминаниями. Нам много о чем надо поговорить.

В ответ на это Лалита застенчиво сказала:

— Право, я не знаю… как благодарить вас… Но и у меня есть для вас подарок…

— У вас? Для меня? — изумился лорд Ротвин.

— Он не такой ценный, как ваш, но я надеюсь, вам будет приятно.

Лалита подошла к бюро, за которым она просидела всю прошедшую неделю, и достала из ящика лист бумаги.

— Мне удалось собрать по кусочкам стихи лорда Хадли. Неясными остались всего несколько слов, но они несущественны.

— Не согласитесь ли вы прочитать их для меня? — попросил хозяин дома.

Лалита заглянула в листок и речитативом произнесла:

Зов сердца — это зов любви,

Клянусь я Небесами,

И если сердце твое стучит в такт моему,

Любовь искренна и правдива.

Закончив чтение, Лалита взглянула на лорда Ротвина, ища его одобрения.

— Вы прекрасно восстановили стихи, а лорд Хадли описал свои чувства весьма изысканно.

— Конечно, он не Шекспир, но, я думаю, даме его сердца было весьма приятно получить стихотворное любовное послание.

— Вы полагаете, ее сердце все-таки откликнулось на зов его сердца?

Голос лорда Ротвина звучал глухо, и Лалите показалось, что вопрос его носит очень личный характер.

Девушка так и не нашлась, что ответить, и лорд Ротвин сказал:

— Позвольте мне преподнести вам еще один подарок в обмен на замечательные скетчи, которые вы мне прислали.

— Я надеялась, что они развлекут вас.

— Так оно и случилось, — ответил лорд Ротвин. — А мой подарок, если не развлечет вас, то, надеюсь, будет вам приятен.

С этими словами лорд Ротвин взял с соседнего столика изящный сверток и передал его Лалите. Развязав ленточку, которой он был перевязан, Лалита обнаружила внутри три карандашных рисунка. Пока она разглядывала первый, глаза ее медленно расширялись от удивления.

— Это рисунок Микеланджело, — подтвердил хозяин дома. — Он называется « Юность бегущая».

— Как красиво! Невероятно красиво! — благоговейно-восхищенным тоном произнесла Лалита.

Она поднесла к глазам второй рисунок. Это был детально прописанный пейзаж. Девушке показалось, что его можно было бы разглядывать часами.

— Этот рисунок сделан Питером Брейгелем, — пояснил лорд Ротвин. — Но мне кажется, что больше всего вам понравится третий.

На третьем рисунке была изображена головка ангела. Глядя на неземные черты лица, Лалита подумала о том, что теперь она знает, что такое истинная красота.

— Этот набросок сделан рукой Леонардо да Винчи, — пояснил супруг. — Это один из первых черновых вариантов, сделанных для картины, которую впоследствии назвали «Мадонна Скал».

— И это все… мне? — едва дыша, спросила Лалита. — Не могу этому поверить!

— Я бы хотел, чтобы вы ответили на мой вопрос, — произнес лорд Ротвин. — Взгляните на картину, которая висит над камином.

Картина принадлежала кисти Рубенса и, должно быть, стоила целого состояния.

— А теперь ответьте мне, что для вас дороже, законченное полотно Рубенса, прославленного художника, или те наброски, которые вы держите в руках?