– А я-то думал, ты уже видела нас вместе…

– Ты хочешь сказать, что часто проводишь с ним свободное время? – осведомилась Джастина.

Вздохнув, Хартгейм признался:

– Нет, не очень… Во всяком случае – не так часто, как мне бы того хотелось…

Она иронически покачала головой.

– Да, честно говоря, я не думала, что ты за такой короткий срок сможешь сойтись с таким вот подозрительным субъектом…

Пришла очередь удивляться Лиону.

– А чем же этот почтенный человек кажется тебе подозрительным?

Она, поежившись от скрытой неприязни, произнесла:

– Не знаю…

– Может быть, потому что он – ирландец, да еще – католический священник?

Джастина посмотрела на Лиона с немалым удивлением и спросила:

– Но ведь в таком случае и я должна вызывать у многих подозрение? – она сделала паузу в надежде, что муж как-нибудь прореагирует на ее выпад, однако тот ничего не сказал.

Лион промолчал.

И только через несколько минут он, стараясь не встречаться с женой взглядом, произнес:

– Честно говоря, я не думал, что ты можешь быть столь недоброжелательной…

– Я?

– Но не я же…

Стараясь придать своим интонациям как можно больше спокойствия, Джастина ответила:

– Лион, ты зря обвиняешь меня в том грехе, какого я не совершала… При всех своих многочисленных и очевидных недостатках я никогда еще не страдала грехом недоброжелательства… Понимаешь?

– Но ведь ты… – начал было Лион, однако его жена перебила его более напряженным голосом – она почему-то разволновалась, и, что самое странное – сама не могла найти этому причину:

– Для меня, как и для многих нормальных люде, все человечество делится на тех, к кому я испытываю симпатию, и тех, к кому – нет. Ведь симпатия, как ты сам понимаешь – понятие иррациональное, его трудно объяснить при помощи чистого разума… Вот она есть, и вот ее – нет. Симпатия – это ведь такая хитрая штука, которая мало зависит от самого человека… – Джастина вздохнула, после чего, отставив от себя чашку с недопитым чаем, добавила: – я ведь не говорю, что этот наш новый сосед мне не нравится… Я говорю только, что он почему-то малосимпатичен… Лично мне. Хотя, вновь-таки повторю – я его слишком мало знаю…

Лион нахмурился.

– А раз так – то не стоит говорить о нем подобные вещи… Ты ведь неглупый человек, Джастина, и должна понять, что крайность в суждениях относительно незнакомых людей – далеко не самое лучшее качество… А тем более – в нашем возрасте…

– Ну, мы не такие уже и старые, Лион, – парировала Джастина.

– Тем не менее, большая часть жизни уже прожита, и ты ведь не станешь этого отрицать?

В ответ Джастина произнесла примирительно:

– Как знать – может быть, я действительно не права, Лион?

Искоса посмотрев на жену, Лион уверенным голосом сказал:

– Наверняка…

– Ну, извини…

После чего Хартгейм, отвернувшись, принялся задумчиво рассматривать замысловатый узор на вышитой скатерти.

Молча допив чай, он буркнул:

– Спокойной ночи… И ушел в спальню.

Джастине показалось, что в этой обыденной короткой фразе просквозила какая-то совершенно непонятная для нее обида…

Действительно, Лион удивительно быстро сошелся с новым соседом – тем более удивительно, что герр Хартгейм всегда отличался некоторой осторожностью и осмотрительностью в выборе знакомств.

После той беседы за вечернем чаем Джастина через окно неоднократно наблюдала, как ее муж, словно забыв обо всем на свете, часами просиживал со своим новым знакомым на садовой скамейке, о чем-то беседовал, иногда даже спорил, однако все ее расспросы о мистере О'Коннере ни к чему не приводили.

– Просто разговариваем, – обычно уклончиво отвечал Лион.

– Не понимаю, – обижалась Джастина, – о чем можно так долго беседовать с практически незнакомым человеком?

– Все люди рано или поздно знакомятся, – назидательно говорил Лион, – но, честно говоря, я очень сожалею, что не познакомился с мистером О'Коннером эдак лет на пятнадцать-двадцать раньше…

Иронически усмехнувшись, Джастина поинтересовалась у мужа:

– И что бы случилось, если бы ты познакомился с этим священником раньше?

Лион словно не слышал скрытой иронии в интонациях жены, вздыхал.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что тогда бы я не наделал в жизни столько ошибок…