Ты не захочешь подвергать его опасностям, которые может навлечь наш брак. Не так ли? – прямо спросил он о главном, что его мучило. – В отличие от тебя я не верю, что наш брак навлечет на нас больше опасностей, чем те, с которыми каждый из нас сталкивается по отдельности. Однако ты не желаешь прислушиваться к голосу разума.

– Сэр Тэвиг Макалпин, я могу сказать то же самое и о вас. Вы уцепились зубами за эту мысль и держите ее, словно хорек добычу.

– Да. Случалось, меня называли настойчивым.

– Я бы сказала – упрямым.

– И решительным.

Она рассмеялась, опустила Адэра рядом с собой и взяла у Тэвига миску с кашей. Однако за ее смехом скрывалась боль. Конец путешествия будет означать конец близости с Тэвигом, и это рисовалось впереди, в недалеком будущем, подобно смертному приговору. Мойра понимала, что должна покинуть его ради них обоих. А еще она знала, что это разобьет ей сердце. Пресечение разговоров о браке не уменьшило бы боль, так что пусть Тэвиг говорит. Это давало возможность снова изложить причины отказа, может быть, он примет их. Это ведь не блажь, а очень весомые причины. Тэвиг должен это понять.

Давая Адэру кашу со своей ложки, она молилась о том, чтобы суметь отгородиться от ребенка, хотя и не смогла отгородиться от его отца. Не хотелось тосковать по еще одному Макалпину. Мойру уже печалила мысль о расставании с ребенком, потому что она теперь понимала: она смогла бы принять этого младенца как собственного. Многие ли женщины были бы в состоянии сделать это?

Она быстро отбросила эту мысль. Так можно легко убедить себя в необходимости остаться с Тэвигом ради ребенка. Это было почти смешно. Она только что сделала Тэвигу замечание за попытку использовать ребенка как средство удержать ее, но оказалась способной воспользоваться ребенком сама – в качестве оправдания, почему она последовала не голосу разума, а велению сердца. Вдруг испугавшись, что Тэвиг мог с легкостью прочесть ее мысли, пусть даже по выражению лица, Мойра вскочила.

– Нужно прополоскать мокрые пеленки. Тебе придется присмотреть за ним.

Мойра ушла, схватив бурдюк с водой.

Тэвиг нахмурился, глядя ей вслед, потом быстро схватил на руки Адэра, поползшего было за Мойрой. Не спуская малыша с рук, он тушил костер. Хотя Мойра и удалилась всего на пару футов, чтобы прополоскать пеленки, Тэвиг не мог отделаться от ощущения, что она только что убежала от него. Лицо ее исказило выражение, похожее на страх, – как раз перед тем как она вскочила. Приводя в порядок посуду, Тэвиг вдруг понял, что произошло перед резким уходом Мойры.

Он сел на корточки и взглянул на Адэра, с удовольствием пожевывавшего деревянную ложку. Мойра убежала не от него, а от ребенка. Она вдруг поняла, насколько легко может привязаться к мальчику. Это могло превратиться в слабость, которая положила бы конец упорному неприятию мысли о браке. Она справедливо выговорила ему за попытку использовать ребенка в их противостоянии, но тут же осознала, что тоже может использовать ребенка как довод зато, чтобы остаться всем вместе – им троим.

Это было всего лишь предположение, да еще и нелепое, но Тэвиг не мог избавиться от ощущения собственной правоты. Он хотел, чтобы Мойра осталась не из-за мальчика, а потому, что сердце подсказало ей, что он – ее муж, предназначенный судьбой. Может быть, двух недель недостаточно, чтобы убедить ее. Тэвиг улыбнулся сыну. Может быть, будет неблагородно или нечестно так поступать, но утешает то, что, хотя все остальные попытки провалились, в запасе есть еще последний ход.

Мойра открыла рот от удивления, увидев, как Тэвиг бежит прямо к ней, петляя между деревьями. Они остановились, чтобы покормить Адэра. Хотя малыш и пробыл с ними всего два дня, он с легкостью приспособился к путешествию. Мойра разглядела возбужденное выражение лица Тэвига и ощутила, как по позвоночнику пробежал холодок.

– Ты не нашел кролика, которого искал, да? – поинтересовалась Мойра, складывая обратно в мешок вещи Адэра, чтобы пуститься в путь.

Тэвиг явно хотел поторопить ее.

– Нет. Но я видел стаю волков и опасаюсь, что и они видели меня.

Он помог положить Адэра в перевязь на груди у Мойры.

– За тобой гонятся волки?

– Прости, милая, я не совсем ясно выразился. Эти волки – люди, охотники, разосланные моим кузеном Айвером. Я хочу, чтобы ты взяла козу, припасы и все, что сможешь унести, а затем отошла чуть подальше и спряталась.

– Но, Тэвиг, что ты собираешься делать? Тебе тоже надо попытаться найти убежище.

– Они слишком близко. Я уведу их от тебя и ребенка. Если я не вернусь к тому времени, когда солнце начнет садиться, ты должна продолжить путь к Мунгану без меня. Прямо через эти холмы на север. Иди же, – приказал он, слегка подтолкнув Мойру. – Ты же не хочешь попасть в руки этих мерзавцев? И нельзя, чтобы они нашли моего сына.

Хотелось поспорить, но было уже слышно, как приближаются люди. В другой ситуации Мойра могла бы настоять на своем и пойти с Тэвигом, но теперь приходилось думать не только о себе. Тэвиг был прав. Нельзя, чтобы его враги нашли Адэра. Айвер увидит в Адэре лишь новую помеху на пути к тому, чего он так домогался. Жизнь ребенка находилась в такой же опасности, как и жизнь его отца.

Когда Тэвиг скрылся между деревьями, Мойра поспешила найти хорошее укрытие. Как раз в тот момент, когда она нашла убежище в густых зарослях кустарника, окружавшего большой валун, она услышала крик людей Айвера. Тэвига обнаружили. Теперь она могла в своем убежище лишь ждать и молиться.