– Как вы считаете, Пекан стоит посмотреть? – спросил Ричер у тишины.

– Пекос, – поправила она.

– Да, Пекос.

– Мне он нравится, – ответила она, пожав плечами. – В основном там живут мексиканцы. Мне там комфортно.

Ее правая рука напряглась на руле, и Ричер увидел, как под кожей зашевелились сухожилия.

– Вам нравятся мексиканцы? – спросила она.

– Не больше и не меньше остальных людей.

– Вы не любите людей?

– По-разному.

– А дыня канталупа вам нравится?

– Не больше и не меньше остальных фруктов.

– В Пекосе выращивают самые сладкие канталупы в Техасе, – сообщила она. – А следовательно, по их мнению, во всем мире. В июле у нас устраивают родео, но вы его уже пропустили. К северу от Пекоса находится «округ любви». Слышали о нем?

Ричер покачал головой.

– Я здесь никогда не бывал.

– Это самый малонаселенный округ в Америке, – пояснила женщина. – Наверное, если не считать кое-какие места на Аляске. Но зато самый богатый. Население составляет сто десять человек на четыреста двадцать действующих нефтяных скважин.

– В таком случае высадите меня в Пекосе, – кивнув, сказал Ричер. – Судя по всему, это интересное место.

– Здесь был настоящий Дикий Запад, – сказала она. – Разумеется, давным-давно. Техас и Тихоокеанская железная дорога положили этому конец. Там были салуны и все такое. Жуткое место. От названия города был даже образован глагол. Упекосить кого-то означало пристрелить и бросить тело в реку Пекос.

– Жители по-прежнему продолжают так делать?

Женщина улыбнулась, но это была совсем другая улыбка. Элегантность уступила место озорству. Напряжение ушло, и она стала еще привлекательнее.

– Теперь не слишком часто, – сказала она.

– А ваша семья из Пекоса?

– Нет, из Калифорнии, – ответила она. – Я приехала в Техас, когда вышла замуж.

«Продолжай говорить, – подумал Ричер. – Она спасла твою задницу».

– Давно вы замужем? – спросил он.

– Почти семь лет.

– А ваша семья давно живет в Калифорнии?

Женщина помолчала немного и опять улыбнулась.

– Дольше любого другого калифорнийца, это точно, – проговорила она.

Они ехали по пустынной плоской местности, и она прибавила скорость на прямой дороге. Обжигающее небо за ветровым стеклом казалось бутылочно-зеленым. Термометр на приборной доске показывал, что снаружи сорок градусов, а в машине – всего тринадцать.

– Вы адвокат?

Женщина на мгновение удивилась, потом поняла, в чем дело, и взглянула в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

– Нет, я клиентка адвоката, – пояснила она.

Разговор снова замер. Ричеру показалось, что она нервничает, и это его смущало.

– А еще кто вы? – спросил он.

Она ответила не сразу.

– Чья-то жена и мать. А еще чья-то дочь и сестра. Я держу несколько лошадей. И все. А вы кто?

– Да так, ничего особенного, – сказал Ричер.

– Ну, вы же должны кем-то быть.

– Я много кем был, – проговорил он. – Я был чьим-то сыном и чьим-то братом, а еще чьим-то другом.

– Были?

– Мои родители умерли, брат умер, а подруга меня оставила.

«Не самая лучшая реплика», – подумал Ричер. Женщина промолчала.

– И лошадей у меня нет, – добавил он.

– Мне очень жаль, – проговорила она.

– Что у меня нет лошадей?

– Нет, что вы совсем один в мире.

– Это дело прошлое, – сказал Ричер. – Все совсем не так плохо, как кажется.

– Вы не одиноки?

– Я люблю быть один, – пожав плечами, ответил он.

– А почему вас оставила ваша подруга?

– Уехала работать в Европу.

– Вы не смогли поехать с ней?

– На самом деле она не хотела, чтобы я с ней поехал.

– Понятно, – протянула она. – А вы хотели поехать?

Ричер помолчал, обдумывая ответ.

– Думаю, не хотел, – сказал он наконец. – Пришлось бы осесть на одном месте.

– А вы этого не любите?

Он тряхнул головой.

– Две ночи в одном мотеле – и мне уже не по себе.

– Отсюда один день в Лаббоке, – сказала она.

– А следующий – в Пекосе, – добавил Ричер.

– А потом?

Он улыбнулся.

– Что будет потом, я не знаю. И потому мне это нравится.

Женщина некоторое время вела машину молча.

– Значит, вы все-таки от чего-то убегаете, – проговорила она. – Возможно, вы вели очень упорядоченную жизнь и хотите избавиться от этого чувства.

Ричер снова тряхнул головой.

– Нет, как раз наоборот. Вся моя жизнь была связана с армией, а это очень неупорядоченная жизнь, и она мне нравилась.