— А что случилось с Жоржем? — спросил я. Лицо Сирила потемнело.

— Жоржа упекла в сумасшедший дом его собственная женушка, которой они наговорили о нем черт знает что. Она сделала это не со зла, теперь почти каждый день к нему приходит. Но я уже и не знаю, радуется он этим визитам или нет. Я в последний раз навещал его года три назад, ведь делать это надо было тайком. Жоржа они считают гораздо опаснее. Хотя я много знаю, я молчал все это время. Кое-что я вообще рассказал сегодня в первый раз. А вот Жорж… Он, бедолага, хотел совершить революцию в научном мире. Да и вообще, горел физикой гораздо сильнее, чем я. Меня-то вообще больше история привлекала. И даже в том, что я начал возиться с коллайдером, скорее повинна история, чем физика. Хотел узнать, что там было до начала мира… вот и узнал. А Жорж болтал, болтал и никуда не убегал. Думаю, он в конце концов и вправду рехнулся в этом сумасшедшем доме. Если захотите, Кассе, можете съездить к нему. Скажете, что вы от меня. Только тихо, чтобы врачи не слышали. Я не верю, что там нет никого от «них», поэтому так, на всякий случай. У Жоржа есть племянничек вашего возраста. Фамилия его, кажется… Валери. Да, точно. Он так редко приходит к дяде, что доктора вряд ли его помнят. Так вот вы им и назовитесь. Главное, чтобы в этот момент там не было его благоверной. Но Жорж особенно не занимался этими расчетами и даже был не до конца в курсе событий, хотя я и рассказал ему о своих выводах перед тем, как идти к «большому боссу», который всех нас продал — уж не знаю, за страх или за деньги. Так что вряд ли он вам расскажет что-то новое. Но все же съездите. Купите ему пару фотопленок для «Полароида» от меня. Бедняга будет рад.

На том мы и расстались. Вернувшись в агентство, я получил отчет от Жерара, который следил за убийцей Шарля Марше. Лейтенант Мишель Бирт, родом из Ливии, служил в полиции Парижа четырнадцать лет. За эти годы он зарекомендовал себя как законопослушный и грамотный исполнитель. И только тот факт, что в нем совершенно не было административной жилки, не позволил ему сделать карьеру. Все дни, что Жерар наблюдал за ним, офицер Бирт выходил из дома только к вечеру, шел в супермаркет и покупал там бутылку виски и гамбургеры. Вечером он выпивал эту бутылку и съедал все гамбургеры.

Затем до полуночи слонялся из угла в угод по своей маленькой квартирке и ложился спать. На четвертый день офицер вышел из дома утром, пошел в банк и снял все сбережения со своего счета. Затем сделал на почте денежный перевод, к полудню вернулся к себе домой и не выходил оттуда до вечера, когда Жерар решил сняться со своего поста и прекратить слежку. Наутро в «СофиТ» позвонил осведомитель Жерара из полиции и сообщил, что накануне вечером офицер Бирт вскрыл себе вены в ванной и скончался. Так оборвалась еще одна ниточка, за которую я так и не успел потянуть.

За то время, что я, как выражаются мои недруги, «сую нос в чужие дела», меня не раз похищали, не раз в моей машине и кабинете в агентстве «СофиТ» появлялись незваные гости, я подвергался множеству опасностей. Тем не менее никогда незваные гости не решались навестить меня дома. В тот день, снова и снова обдумывая свой разговор с Сирилом, я начисто забыл о подобной возможности, и меня попросту застигли врасплох. Мне все время кажется, что больше такого не произойдет, что я стану осмотрительнее, внимательнее и осторожнее.

Впрочем, я уверен, что, поджидай я их, сидя возле забаррикадированной комодом двери, с дробовиком в руках, тот человек пришел бы и ушел так же свободно, как если бы это был его собственный дом. Было бесполезно сопротивляться и пытаться избежать встречи. Ведь встретитьс я нужно было не мне — это нужно было им. И значит, это все равно произошло бы тогда и при таких обстоятельствах, как они хотели.

Когда я вернулся домой, все выглядело как обычно. Входная дверь была заперта. Я открыл ее и вошел в прихожую. Из-под двери моего домашнего кабинета сочился свет — там горела лампа. Я был уверен, что выключил ее, когда уходил утром. С неприятным чувством я открыл дверь.

В кресле для посетителей, развернутом боком в сторону двери, сидел высокий смуглый мужчина. Он был одет в черную футболку, обтягивавшую накачанную спину, и больше всего напоминал спортивного тренера. По его расслабленной позе было видно, что мужчина скучал. Он повернул голову в мою сторону. Я закрыл за собой дверь, прошел к столу и сел на свое место. Только тогда посетитель поздоровался.

— А где ваши охранники, — спросил я неприветливо. — Неужели вы заявились в одиночку?

— Что вы, Кассе, — рассмеялся мужчина. Скуку его как рукой сняло. — Какие охранники, вы же цивилизованный человек, не станете кидаться на меня с ножом или пистолетом. Мы же вас не первый год знаем. Да если вам это вдруг и взбредет в голову, я уложу вас одной левой. Но, признаться, мне бы этого не хотелось. Вы мне даже симпатичны.

— Что вам нужно? — прервал я его излияния. Я злился, и в первую очередь на себя. Мне с легкостью показали, что мой дом не был моей крепостью. Я оглядел стол: все оставалось нетронутым. Похоже, посетитель не снизошел до того, чтобы рыться в моих бумагах. Тем временем он наблюдал за мной.

— Что и всегда — поговорить.

— Говорите, — ответил я угрюмо.

— Ладно, — легко согласился незваный гость. — Кассе, не стану скрывать, иногда вам удается переиграть нас. Но вы же сами понимаете, что это ненадолго. И что это принесет вам самому гораздо больше вреда, чем нам. Причем не от нас самих, а от людей, что вас окружают. Вы боретесь с их глупостью и ограниченностью, но они вас и погубят.

Гость помолчал и продолжил:

— Вы нас не проймете, Кассе. Мы попросту никогда не дадим вам возможности получить в руки столько карт, чтобы от версий и предположений перейти к связному изложению событий и фактов. Вы слишком много предположений строите, Кассе. И мало наблюдаете. Иногда мне даже начинает казаться, что вы гораздо глупее, чем мы о вас думаем. И вы тут же переигрываете нас. Именно это не дает нам о вас забыть. Все же вы не чета им. И не чета доктору Бернару. И этому адвокату с маникюром, Лажель. Умная и отважная женщина, да и делец что надо: ради своих подопечных пошла на сделку. И Бернар бы пошел. А вы не идете. И Жюли Марше не пошла. Я не стану пытаться выяснить у вас, где она находится. Она не так глупа, чтобы написать вам об этом. А вы не так умны, чтобы догадаться. Но все же я спрошу вас: что мы можем вам дать, Кассе, что вам нужно? Разумеется, в обмен на услугу с вашей стороны.