Шрифт:
Дэн на мгновение представил, как, облаченные в мантии, они выходят вместе с Сереной через эти ворота.
Он столько уже напредставлял себе! А может, и сама Серена была всего лишь плодом его воображения?
А вот и она.
— Эй, Дэн, поехали отсюда, — сказала Серена. Она уже сидела в машине. — Мой брат устраивает пирушку.
Дэн забычил сигарету. «Отлично, парень», — подумал он с горечью. Оставалось только наклюкаться пива в компании студентов университета, в который ему не суждено поступить. А все потому, что во время собеседования он впал в черную тоску. Ему так хотелось сказать Серене: «Вы езжайте, ребята. А я на автобус — и домой».
Но тут Дэн увидел, как играет солнце на золотистых волосах Серены, он посмотрел на ее тонкие прозрачные пальчики, постукивающие по рулю. Она улыбалась. Конечно, он не забыл, что жизнь его разбита. И все же он почувствовал какую-то тихую радость. И Дэн направился к машине.
Ничего. Зато появится пища для размышлений. Новый повод, чтобы написать стихотворение, преисполненное черной меланхолии…
«Война и Мир»
Дженни пришла в бар «Монета» на просмотр фильма Ванессы. Просмотр — это громко сказано, потому что в баре был только один посетитель — какая-то девушка. Ну, еще, конечно, бармен Кларк. Но Ванессу это, похоже, ничуть не расстроило.
— Привет, Джен! Садись, мы уже начинаем, — сказала Ванесса и прошла в дальний угол бара приглушить свет.
Телевизор, подвешенный на кронштейне над стойкой бара, светился голубым экраном.
— Айн минут, — сказал Кларк, — мне нужно сбегать отлить.
В баре стоял затхлый запах сигаретного дыма и пива. За стойкой бара сидела та самая единственная посетительница — девушка с высоким черным хвостом, в джинсах и черной футболке без рукавов. На ее предплечье была татуировка обезьянки.
— Привет! — Дженни подсела к девушке. Та протянула ей руку — ее пальцы были обсыпаны серебряными кольцами.
— Я Руби, старшая сестра Ванессы.
— А я Дженифер. Мне нравится ваша татуировка.
— Спасибо, — сказала Руби. — Что будешь пить? Я колу. А ты?
Дженни кивнула. Руби повернулась на стульчике и крикнула в сторону туалета:
— Эй, принеси нам колу!
Кларк вышел из туалета, поварчивая в ответ:
— Сию минуту, даже руки не успел помыть.
— Нечего, надо время от времени погонять друзей. Пусть помнит, что он на работе, — шутливо проговорила Руби.
Подошла Ванесса, бухнулась возле Дженни и стала нетерпеливо стучать ботинком по металлической ножке стула.
— Мы когда-нибудь начнем просмотр или нет?
На днях Ванесса побрила голову. Прическа «лысый кактус». Дженни хотелось поддержать ее и сказать, мол, клевая прическа, но это прозвучало бы очень глупо.
Кларк наполнил два бокала колой и поставил их перед девушками. Включил видеомагнитофон и, обойдя стойку бара, приблизился к Ванессе и обнял ее за талию.
— Дорогие друзья, мы начинаем просмотр блокбастера.
Ванесса улыбнулась:
— Ладно. Смотри и молчи.
Дженни впилась в экран. Пошли планы 23-й улицы, потом в кадре появилась Марджори Джафф, ученица из их школы. Марджори Джафф направлялась в сторону парка Мэдисон-сквер. Она была рыжеволосой и кудрявой — а голову ее обрамлял зеленый шарф. Зеленый шарф на рыжих волосах — это, конечно, прикольно, только почему-то у Марджори было слишком серьезное выражение лица.
Марджори перешла улицу и вошла в парк. Остановилась. Камера дала ее лицо крупным планом. Героиня жевала жвачку, гоняя ее от одной щеки к другой: она кого-то выискивала глазами. Под губой у Марджори была лихорадка, замазанная маскировочным карандашом. В общем, та еще трагическая героиня.
Наконец глаз Марджори выхватил того, кого она искала. Камера следовала за ней, девушка направлялась к одиноко стоящей скамейке. На ней кто-то лежал. Дэн. Он лежал на спине, одна его рука свисала, пальцы машинально царапали землю. Одежда на герое была помятой, шнурки на ботинках развязаны. На груди лежала стеклянная трубочка кокаинщика, в волосах застрял всякий растительный мусор. Камера дала подчеркнуто долгий план его неподвижного тела. Солнце садилось, и щеки героя полыхали оранжевым отсветом заката.
Дженни отхлебнула колы. Вообще-то ее братец очень неплохо играл наркоту.
Марджори присела на корточки подле Дэна и взяла его руку в свои ладони. Герой не шевельнулся. Потом медленно, натужно он приоткрыл глаза.
— Вы спали? — проговорила Марджори. Она надула пузырь из жвачки, пока тот не лопнул с треском. Она почесалась носом о свою ладонь.
— О нет, я давно наблюдаю за вами, — сказал Дэн тихим голосом. — Я чувствовал, чувствовал, что вы подле. Вы единственная на свете, от кого исходит такой необыкновенный покой, какой-то теплый свет. И мне хочется плакать от счастья.