Мегара, которая не впервые была в Олимпии, знала многое о памятниках победителям. Она с удовольствием рассказала Дафне об одном мраморном силаче, вызывавшем ее восхищение.

— К сожалению, его уже нет в живых. — Мегара вздохнула. — В далеком Кротоне его сожрали волки.

— Волки?

— Да. Он нашел в лесу волчью яму и решил в одиночку помериться силами с волками. Его звали Милон, он шесть раз был победителем в борьбе. Чтобы повеселить людей, он любил устраивать разные фокусы. Так, например, никому не удавалось столкнуть Милона с намазанного жиром диска. Говорят, что он справлялся с натянутой, как струна, кишкой, которую невозможно было разорвать руками. Он обвязывал ее вокруг лба, глубоко вдыхал, задерживая дыхание, и напрягал височные мышцы. В результате кишка разрывалась. Но вот волчью яму он, очевидно, недооценил. Ловушка захлопнулась, и он не смог выбраться обратно. Волки растерзали его за считанные секунды.

— Какой герой! — удивилась Дафна и хлопнула в ладоши. — Слава тебе, Милон!

Потом они подошли к статуе кобылы Ауры, принадлежавшей Фидоласу из Коринфа. На старте эта лошадь якобы сбросила своего седока, помчалась согласно всем правилам соревнований, делая повороты в нужных местах, и первой пришла к финишу. Фидолас прибежал следом. Уточнив требования к состязаниям, судьи объявили кобылу Ауру победительницей, и Фидолас поставил скульптуру своей любимицы.

Самой знаменитой статуей в широком кругу была статуя кулачного бойца Феагена с богатого острова Фасос. Она была изготовлена в мастерской Главка. Когда Мегара упомянула это имя, Дафна задумчиво посмотрела на небо. Мегара угадала ее мысли и поспешила прогнать недобрые воспоминания следующим рассказом:

— Когда Феагену было девять лет, он на рыночной площади снял с пьедестала тяжелую статую божества и принес ее на плечах домой. Так силен он был. А потом, в качестве кулачного бойца, он одерживал одну победу за другой. Он побеждал сильнейших мужчин не только в Олимпии, но и на играх в Мантинии, Дельфах и Коринфе и завоевал тысячу четыреста лавровых венков. После его смерти жители острова Фасос воздвигли в его честь эту статую. Как-то ночью один мужчина, которого Феаген когда-то победил в бою, прокрался в святилище и из чувства мести стал хлестать великолепно отлитую статую кнутом. Но даже после своей смерти Феаген оказался сильнее. Кнут задернулся узлом вокруг статуи, она упала и задавила негодяя насмерть.

— Прекрасная история, — задумчиво произнесла Дафна.

— Это еще не конец, — сказала Мегара и продолжила: — Сыновья погибшего обвинили статую в убийстве. По строгим законам дракона это было возможно. Приговор гласил: ссылка. Так что статую погрузили в море…

— А как же Феаген снова оказался здесь?

— Остров Фасос поразила страшная засуха, и дельфийская пифия заявила, что островитяне вызвали гнев богов погружением статуи. Поэтому рыбаки выловили ее сетями, а жители острова поставили на почетное место. С тех пор пастбища и поля острова зеленеют и цветут, а деревья приносят богатый урожай плодов.

— Не ты ли Дафна, гетера с острова Лесбос? — раздался вдруг позади них чей-то голос.

Ионийка испуганно оглянулась.

— Да, это я, — тихо ответила она, увидев перед собой чернобородого незнакомца. — Что тебе нужно от меня?

Мегара попыталась увести девушку.

— Меня зовут Эякид. Я прибыл из города Магнезия, стоящего на берегах Меандра.

— Какое мне до этого дело? — вызывающе спросила Дафна и последовала за Мегарой.

— Я принес известие от твоего отца! — крикнул им вслед незнакомец.

Дафна остановилась, обернулась и рассмеялась чернобородому в лицо.

— Плохо придумал, чужеземец. Мой отец Артемид утонул в Марафонской бухте. Да будут боги милостивы к нему! — И она пошла дальше.

Но от Эякида не так-то легко было отделаться. Он пошел вслед за женщинами, оттеснил Мегару в сторону и снова заговорил с Дафной:

— Твой отец не погиб. Он раб и живет в оккупированной Магнезии. Датис и Артафрен оставили его там на обратном пути.

Для Мегары это было уж слишком. Она заслонила собой Дафну и угрожающе посмотрела в лицо навязчивому мужчине.

— Эй, ты! Откуда тебе известно все это? Исчезни!

Эякид опасливо осмотрелся по сторонам. Видимо, ему не хотелось, чтобы их разговор кто-либо подслушал.

— Не нужно так громко! — вежливо попросил он и приложил палец к губам. — Я его видел.

Дафна нерешительно вышла из-за спины Мегары и насмешливо спросила:

— Значит, ты, Эякид из Магнезии, утверждаешь, что видел моего отца Артемида из Митилини?

Чужеземец быстро закивал головой.

— Не только видел. Я с ним разговаривал, и он попросил меня разыскать тебя. Он не был уверен, что ты осталась в живых после сражения.

Дафна посмотрела на Мегару и увидела, что та колеблется. Потом она направила взгляд на Эякида и сказала с наигранным равнодушием:

— Ну хорошо. Допустим, что ты разговаривал с ним. И как он выглядел?

Эякид смутился. Он отвернулся, будто задумался, и не торопился отвечать.

— Среднего роста, темные волосы, густая борода… — после паузы не очень уверенно произнес он.

— А какого цвета его глаза?

— Клянусь Аидом! — вспылил незнакомец. — Откуда мне это знать? Неужели ты думаешь, что я запоминаю цвет глаз каждого, с кем разговариваю?