– Виктор, я разобрался в мутации. Как представителю правительства… Прикройте дверь, не хочу, чтобы услышали лишнее…

Над территорией НИИ сгрудились серые тучи. Пять из девяти центральных зданий превратились в оплывшие холмики посреди плоской неровной блямбы. Корпуса поодаль стоят недвижно и обреченно, в ожидании всепожирающих нанитов, как сухие секвойи – ближайшего урагана.

Шевелящаяся масса пучится, бурлит и расползается, как слой лавы. Медленно, но верно она подминает бетон площади и асфальтовые тротуары с рядами овальных клумб, один за другим глотает огромные горшки с экзотическими молодыми деревцами – гордостью Цветаева.

Потоки воздуха уверенно тянутся пыльными шлейфами к белой поверхности. Край ее то и дело радостно вспенивается, словно заглатывая особо питательный ветерок.

Из ворот выехала последняя машина с оборудованием, что сотрудники успели вынести из корпусов. Следом на шоссе вырулил автобус с персоналом НИИ. Трое ученых, аспирант и представитель президента проводили взглядами цепочку машин. Коваль с шумом втянул воздух, медленно выдохнул, закрыв глаза.

Лавров смотрел на него с сочувствием, профессор за последние несколько часов будто состарился на десяток лет. Сеть морщинок вокруг глаз углубилась, дополнилась новыми, пара новых борозд пролегла меж выцветших бровей. Вместе с тем глаза горели каким-то страстным, лихорадочным огнем.

– Виктор, и все-таки я настаиваю, – проговорил Коваль, впившись взглядом в лицо чиновника, – повремените с мезонными генераторами. Я должен провести этот эксперимент.

– Нет, – отрезал ровный, без эмоций, голос, – промедление чревато, топь разрастается все быстрее.

Физик, биолог и лаборант непонимающе переводили взгляды с Коваля на Виктора.

Кизильцев заинтересовался:

– А что за эксперимент? Неужели вы нашли варианты действий?

Коваль искоса взглянул на коллегу:

– Да, выдалась уникальная возможность поставить небывалый эксперимент. Я попробую перепрограммировать бесконтрольную наномассу.

– До экспериментов ли сейчас?! – возмутился Цветаев. – Нужно быстрее остановить топь!

– У президента то же мнение, – добавил Виктор Иванович непреклонно. – Зачем дополнительные разрушения, лишнее внимание прессы?

– Все равно весь объем материи внутри периметра превратится в излучение! К тому же топь расширяется не в прогрессии, а пропорционально увеличению площади поверхности сферы! Намного медленнее! Поменьше паники, господа, а то ведете себя как истеричные журналисты. Это не займет много времени, у меня все готово. – Коваль выудил из кармана халата коробочку мини-лаборатории. – Я обработал данные Звяги и провел целенаправленную мутацию в этой капсуле. Нужно всего лишь распространить ее содержимое над участком топи, и эти наноботы заразят топь вирусом.

Кизильцев с вызовом спросил:

– И что потом? Каких результатов вы ждете?

Коваль отвел взгляд.

– Сложно сказать… топь отступит или просто остановит размножение. Возможно, мы получим интерфейс для управления наномассой.

– Что за интерфейс? Каков принцип работы?

– Вот чтобы понять, мне и нужен эксперимент.

– А как вы намерены извлечь запрограммированные ассемблеры из капсулы?

– Топь эволюционирует, учится потреблять новые и новые материалы. Капсулы мини-лаборатории же усвоены одними из первых. Так что проблемы с ее растворением не возникнет. Что скажете, Виктор?

Всегда суровый и непреклонный профессор Коваль просяще взглянул в лицо представителя президента. При ЧП такого масштаба последнее слово за властями.

– Хорошо, у вас есть немного времени, потом мы улетаем, и генераторы включаются. Иначе придется удалять слишком большой объем грунта, ведь топь распространяется не только в стороны, но и вглубь. Это чревато локальными землетрясениями, подвижками пластов. Пока каждые пять минут электроразведка отслеживает глубину погружения «Объекта-Т». Соответственно, мезонные генераторы спускаются ниже в скважины. Если вскоре увидим положительные результаты… то предоставим еще время.

Коваль с силой сжал черную продолговатую коробочку, костяшки пальцев побелели, на виске задергалась жилка. Хмуро смотря на расползающуюся шагах в двухстах впереди белую массу, словно взяв в прицел, профессор твердо зашагал вперед. Лавров дернулся было пойти следом, но тяжелая ладонь представителя правительства легла на плечо, он покачал головой.

Зрители впились взглядами в удаляющуюся фигуру в белом халате.

Подходя к объекту, Коваль ощутил, как на лбу выступают мелкие капельки. Воздух вблизи молочно-белой массы прогрелся, как в песках Сахары: наномашины вырабатывают огромное количество тепла.

В десятке шагов уже почти невозможно дышать. Широкий серовато-белый блин, по краю вровень с бетоном и с аккуратными круглыми холмиками – надгробьями усвоенных зданий. Коваль прицелился и катнул капсулу по бетону, словно шар боулинга. Коробочка, вращаясь и подпрыгивая, остановилась в сантиметрах от тающего края. Минута-вторая, и она слилась с распространяющейся массой. Игорь Михайлович удовлетворенно кивнул. Важно было впустить вирус в активный слой, иначе программа повиснет мертвым грузом в выключенных из размножения зонах топи. Он быстро зашагал обратно – осталось только ждать, смогут ли носители вируса изменить программу такого огромного массива.