— Телефон, естественно, оплачивается сверх этого!

После того как Лукас покинул потайную комнату и закрыл шкаф, он огляделся в своем новом убежище. Конечно, антиквар Мальберг привык к более комфортным условиям, но, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, он готов был смириться с тем, что предложила ему синьора Папперитц. Мальберг с наслаждением улегся на диван, забросил руки за голову и задумался.

После ночи с Катериной Марлена ушла на второй план. Снова и снова он мысленно возвращался к переживаниям прошлой ночи. Прежде всего его интересовал вопрос, как быть дальше? Он понимал, что в любом случае ему предстоит что-то делать. Чувства, которые он испытывал к Катерине, были сильнее, чем мимолетное увлечение.

Так продолжалось до обеда, и Мальберг начал считать часы, когда Катерина вернется домой. Странно, он обнаружил, что спал с двенадцатью женщинами, хотя, конечно, точных подсчетов у него не было — Лукас не вел дневник. Но теперь, когда он встретил Катерину, у него появилась неуверенность в себе, которую, видимо, порождали две вещи. Во-первых, необычные обстоятельства, которые их свели. Во-вторых, он совсем не знал эту девушку.

Пока Мальберг размышлял о своих чувствах, он неотрывно смотрел на платяной шкаф с потайным ходом. Вдруг на его губах появилась улыбка. Во что он только ввязался! Странный пансион с не менее странной хозяйкой. Шкаф с потайной дверью и таинственной комнатой за ней. Мальберг вдруг понял.

У него появился новый план.

Под видом порядочного бизнесмена Аницет приземлился в римском аэропорту «Фиумичипо». Таксист тунисец привез его в отель «Хасслер» на Пьяцца Ринита деи Монти, который живописно расположился над Испанской лестницей. Там был забронирован номер с фантастическим видом.

После того как Аницет освежился и насладился панорамой из окна, он решил пешком пройтись до кафе «Араньо» близ Пьяцца Колонна. Там, при соблюдении высочайшей секретности, ему была назначена встреча.

В «Араньо» Аницета уже ждали. Джон Дука, глава банка Ватикана, был, как всегда, одет в серый фланелевый костюм. Они холодно поздоровались. И неудивительно: эти двое никогда не были друзьями. Единственное, что их сближало, общий враг. Но этого было вполне достаточно.

— Что будете пить? — вежливо поинтересовался Дука.

— Кофе, — коротко отозвался Аницет.

Заказав кофе, Дука продолжил:

— Могу я называть вас Аницет?

Кардинал угрюмо кивнул.

— Да, конечно. Так меня стали называть после того, как я снял митру, — сказал он и поспешил добавить: — А теперь к делу.

— Вы по телефону делали намеки, — напомнил Дука.

— Совершенно верно. Дело касается Туринской плащаницы.

— Как интересно!

Замечание Дуки разозлило Аницета.

— Оставьте вашу иронию при себе, — прошипел он. — Дело обстоит кот как: несколько дней тому назад члены моего братства думали, что заполучили плащаницу Иисуса из Назарета.

— Неужели? — язвительно произнес банкир. — К сожалению, мне придется разочаровать вас, Аницет. Насколько я знаю, плащаница хранится в тайном архиве Ватикана. Это было сделано по инициативе кардинала Моро во избежание подделок, а значит, копня хранится в Турине, а оригинал — в Ватикане.

— Это вы так думаете! — со всей серьезностью заявил Аницет.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сейф в Ватикане, в котором находился запечатанный пакет с плащаницей, пуст.

— Простите, Аницет, но откуда вам это известно?

— Туринская плащаница передана во владение братству Fideles Fidei Flagrantes.

— Я уверен, что это невозможно.

Аницет надменно рассмеялся.

— Думайте как хотите. Но государственный секретарь лично доставил нам плащаницу, так сказать, на дом.

— Гонзага?

— Да, так зовут его преосвященство.

— Погодите! — перебил собеседника Джон Дука. — Мы боремся с общим врагом. Мне кажется, нам лучше сражаться с открытым забралом и не обманывать друг друга. Так вы утверждаете, что Гонзага привез плащаницу вам, то есть вашему братству? Это полный абсурд!

— Я не собираюсь вас переубеждать! Но должен заметить, что еще абсурднее тот факт, что плащаница, которая хранилась в тайном архиве Ватикана, не оригинал, а всего лишь чертовски хорошая копия.

— Но это значит, что плащаница, которая хранится в Турине, все же оригинал!

— Нет, это один из вариантов.

— А другой?

Аницет криво улыбнулся:

— Я хотел бы узнать об этом от вас!

— Вы думаете, что на самом деле речь идет о еще одной копии?

— Это, дорогой мой Джон, было бы крайне глупо. Потому что риск обнаружения фальшивки возрастает до ста процентов. Нет, я думаю, Гонзага не настолько глуп. Мне кажется, в любом логическом объяснении есть нечто, противоречащее логике.