Искренность этих слов согрела ее.

Он действительно имел в виду это.

В ней проснулись благодарность и счастье, и впервые с того времени, как отец вручил ее врагам, у нее появилась некоторая реальная надежда.

— Правда?

— Ты можешь быть Аркадианкой, — сказал Ромео, — но теперь ты член нашей стаи и мы будем относиться к тебе как к таковой.

— А как насчет детей, про которых вы рассказывали? — спросила Пандора у Ромео. — Не хотите ли вы заставить меня присматривать за ними?

— Они — мое потомство, — сказал Ромео. — Я воспитывал детенышей и братьев более трехсот лет, даже Данте. Почему теперь это должно измениться?

Но она предполагала…

— Кто присматривает за ними, пока вас нет? — спросила она.

Ей ответил Майк.

— Наш брат Габриэль и кузен Энджел.

— Да, — сказал Данте. — Они хорошо справляются со щенками. Здесь только Фрик и Фрэк — те, кто подзуживают их и ввергают всех в неприятности.

Майк одарил его издевательским взглядом.

— Я, правда, хочу, чтобы ты перестал обзывать нас.

— Я перестану, когда вы вырастете из этого тяжкого периода полового созревания. — Данте посмотрел на свои часы. — Когда это будет? Через пятьдесят, шестьдесят лет?

— Мы старше, чем она, — сказал Лео, указывая на Пандору.

— Да, но в ней есть нечто, чего нет ни у одного из вас.

— И что это?

Данте потер глаза, как если бы его голова начала болеть.

— Если вы не можете увидеть, чем она отличается от вас, вы нуждаетесь в помощи гораздо больше, чем я думал.

Лео раздраженно фыркнул на него.

— Я не собираюсь стоять здесь и терпеть оскорбления. Поскольку я не могу касаться твоей пантеры, не потеряв при этом какой-нибудь конечности или мои яйца, я собираюсь заняться чем-нибудь немного менее опасным.

Данте и Ромео обменялись радостными взглядами, которые светились мальчишеским озорством.

— Почему бы вам не попробовать пойти в одно из филк [18] помещений? — спросил Данте. — Я слышал от Ашерона, что там происходит множество диких вещей. Женщины, снимающие с себя одежду. Вино, льющееся рекой.

Лица близнецов просветлели.

— Это звучит неплохо и достаточно непристойно для меня, — сказал Майк. — Отлично. Увидимся позже.

Пандора засмеялась, когда близнецы побежали прочь от них.

— Ты понимаешь, что филк — это просто научно-фантастические народные песни, правда?

Данте дьявольски усмехнулся.

— Я знаю. Я просто желал бы быть там, когда они тоже поймут это.

Ромео затряс головой.

— Ты так жесток с ними. Странно, что они не убили тебя, пока ты спишь.

Данте засмеялся.

— Да, действительно. Эти дураки — счастливчики, что я терплю их.

— И все же ты делаешь это, — сказала Пандора, понимающе улыбнувшись. — Почему так, Данте?

Ромео вернул ей улыбку.

— Потому что у моего брата есть сердце, которое он, признаться, ненавидит.

— Заткнись, Ромео.

— Она твоя жена, Данте. Будь честен с ней. Не позволяй прошлому терзать себя вечность. Она не Бонита, ты знаешь?

Данте зарычал и потянулся за Ромео, который отскочил назад быстрее молнии.

— Позже, — сказал Ромео, прежде чем оставить их.

— Бонита? — спросила Пандора, как только они остались наедине… или, по крайней мере, настолько одни, насколько может быть одинокой пара в многотысячной толпе.

Данте не ответил. По выражению его лица она могла сказать, что он думал о чем-то очень болезненном.

Ее сердце разрывалось при этой мысли. Была ли она старой любовницей?

— Кем она была?

Он издал длинный, усталый вздох, прежде чем ответить.

— Она была связанной супругой одного из моих старших братьев, Донателло. Он был вожаком стаи до меня, и он любил свою жену больше, чем свою жизнь.

Пандора сочувствовала пантере.

— Позволь мне угадать. Она изменила ему.

— Нет, — сказал он к ее удивлению. —Они были связаны друг с другом. Однажды ночью, вернувшись домой из путешествия, она набросилась на него во время занятий сексом и разорвала его глотку. Они оба умерли прежде, чем он смог получить помощь.

Пандора прижала руку ко рту, представив себе весь этот ужас.

Если однажды вер-пантеры связывали вместе свои жизненные силы, ни один из них не мог жить без другого. Если один умирал, то погибали оба.