В то утро за завтраком Филип был столь угрюм, что Правитель поинтересовался, не заболел ли он.

— Пока нет, но скоро заболею.

— А в чем дело?

— Отпустите меня в бордель или распорядитесь привести девку сюда. Ваша Тайная служба знает, которую, — не удержался крестник.

— Да, похоже, тебя крепко припекло! Так этим объясняется твоя раздражительность, мрачность, отказы от еды, изматывающие тренировки на мечах, пьянки в казарме?

— Как вы наблюдательны, ничего не забыли! Да, этим. Сколько я еще должен жить как монах?

— Никак не меньше месяца, — ответил Правитель, у которого были свои планы.

— Не меньше месяца?! Лучше повесьте меня.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Ради чего все это? Вы же не морите меня голодом.

— Еда — необходимость, а это — излишество. Ты не животное, должен уметь себя контролировать.

— Для меня это почти такая же необходимость, как еда. И я себя уже очень долго по моим меркам контролирую.

— Замечательно, значит, скоро должен наступить перелом, и ты перестанешь в этом так сильно нуждаться.

— Какой перелом? Яйца, что ли, отсохнут? — Филип нагло уставился на крестного, явно ожидая ответа.

Правитель, благодаря дочери привыкший к подобному стилю общения, какое-то время молча смотрел на крестника, потом сказал:

— Ты не хочешь говорить о причинах неладов с отцом, но я тут поразмыслил на досуге и думаю, что если б твои знаменитые причиндалы отсохли еще в детстве, то всем, включая тебя самого, было бы намного лучше.

Филип молча, не спеша, встал из-за стола и направился к двери. Правитель покачал головой и сказал:

— Я еще не договорил. — Крестник остановился, но даже головы не повернул. — Я прекрасно вижу, как ты сдружился с моими гвардейцами. Если попытаешься с их помощью улизнуть в бордель, я об этом узнаю и накажу и тебя, и тех, кто тебя выпустит, причем накажу серьезно.

Молодой человек не ответил и вышел из комнаты.

Ив, наблюдавшая и за этой сценой, и за пробуждением Филипа, страдала от бессилия. Она, наконец, все твердо решила и планировала переспать с избранником в ночь после их встречи. Каково же было ее отчаяние, когда к вечеру того дня у нее начались месячные. «Вот уж действительно удар судьбы ниже пояса», — подумала она. А тут ее еще зачем-то вызвал к себе отец. Девушка, не откладывая, отправилась к нему. Правитель был одет для вечернего бала по случаю праздника. Ив не любила придворные развлечения и посещала их только по приказанию отца, когда ее присутствие требовалось ему.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Ты давно уже не бывала на балу. Пойдешь на следующий.

— Когда он состоится?

— Через месяц с небольшим.

— Хорошо. Что я должна буду делать?

Ив знала: помимо простого ее присутствия на балу у отца наверняка имеется еще какая-то цель.

— Я собираюсь представить тебя Филипу.

— Правда? Зачем?

— Хочу проверить его, посмотреть, как он поведет себя с женщиной.

— Какая же это проверка? Здесь все будет зависеть от женщины.

— Ты будешь вести себя так, как я тебе скажу и оденешь то, что я велю.

— Вы хотите, чтобы я попыталась его соблазнить?

— Нет, это уже лишнее. Уверен, если ты захочешь, то с легкостью соблазнишь любого нормального мужчину. Ты должна быть просто вежлива, доброжелательна и мила. Бальное платье сошьет мой личный портной, так что будь готова, он придет снимать мерку.

— Личный портной? Ну, тогда ваш крестник точно отправится на виселицу.

Ив не раз видела творения этого художника иглы и нити на придворных дамах. Он ухитрялся даже самую невзрачную особу превратить не только в первую красавицу, но еще и в весьма сексуальную штучку.

— Судьба мальчишки в его собственных руках, — пожал плечами Правитель. — Ну, и тебе советую вести себя правильно. К сожалению, я должен подвергнуть его этому испытанию.

— Меня мало интересует кто из вас кому должен. Я подумаю над вашей просьбой, если вы выполните мою. Надеюсь, вы не забыли об обещании исполнить одно мое желание?

— Ну и что же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ваш крестник обучил меня владеть мечом.

Правитель расхохотался.

— Шпионишь теперь в Тренировочном зале? Ты уже просила как-то об уроках боя на мечах. Помнишь, что я тебе ответил?

— Прекрасно помню. Вы сказали: зачем корове седло?

— Повторить еще раз?

— Можете повторять хоть до утра, если угодно. Бурчите себе под нос на балу, может, кто-то из многомудрых придворных и ответит на этот сакраментальный вопрос. Но если вы не выполните моей просьбы на этот раз, я не буду на весеннем балу обжиматься с вашим драгоценным крестником.

— Какая же ты все-таки дерзкая тварь!

Ив поджала губы и не ответила. Она давно привыкла к грубости отца и научилась не обращать внимания на его оскорбления.