— Бедная женщина, — пробормотала Эгвейн. Морейн проследила за взглядом девушки и увидела Благородную Леди Алтейму. Хотя муж ее еще не распрощался с жизнью, та уже облачилась в белоснежный — как принято в Тире — траурный наряд. Алтейма была стройна, миловидна, с большими карими глазами и длинными, почти до талии, черными волосами. Слабая печальная улыбка красила ее еще больше. И какая высокая, подумала Морейн, но тут же призналась, что сравнивала рост тирской леди со своим собственным. Но кайриэнцы вообще не были рослым народом, а Морейн и среди них не считалась высокой.

— Да, бедняжка, — кивнула Айз Седай. На самом деле она вовсе не испытывала сочувствия к Алтейме, зато с удовлетворением отметила, что Эгвейн еще не научилась видеть глубже того, что лежит на поверхности. Однако время, когда девушка была податлива, как воск, уже прошло. Скоро ее характер сформируется окончательно, и влиять на нее будет поздно.

А вот Том дал промашку с этой Алтеймой, и может быть, не случайно. Похоже, он вообще не любил предпринимать что-либо против женщин, почему — непонятно. Благородная Леди Алтейма куда опаснее, чем ее муж и любовник вместе взятые. Она манипулировала обоими, чего они даже не замечали. Возможно, из всей тирской знати, и женщин, и мужчин, Алтейма — самая опасная персона. Несомненно, она скоро найдет себе новых марионеток. Такова уж ее манера — оставаться в тени и дергать за ниточки. Морейн решила, что этой дамой придется заняться.

Она оглядела круг Благородных Лордов и Леди, пока взгляд ее не остановился на Истанде, даме в расшитых желтых шелках, отделанных тончайшим кружевом, плетением напоминавшим резную кость, с бесспорно красивым, но суровым лицом, с ненавистью взиравшей на Алтейму. Этих женщин разделяло не простое соперничество. Будь они мужчинами, их вражда непременно закончилась бы смертельным поединком. Ну что ж, не помешает подлить масла в огонь, чтобы Алтейме было не до Ранда. На какой-то момент Айз Седай даже пожалела, что отослала Тома, — сама Морейн не любила тратить время на подобные мелочи. Но менестрель имел на Ранда слишком большое влияние, а она добивалась, чтобы юноша целиком зависел от нее и слушал только ее советы. Свет свидетель, с Рандом и так непросто, даже когда никто не мешает. Том же внушал Ранду мысль о необходимости обосноваться в Тире, тогда как юношу ждали великие дела. Но на время этот вопрос решен, а если когда-нибудь возникнет снова, она сумеет поставить Тома Меррилина на место. Сейчас главное — Ранд. О чем же все-таки он собрался сообщить?

— Где же он, в конце концов? Кажется, пастух уже усвоил важнейшее искусство правителей — он заставляет людей ждать.

Морейн не замечала, что говорит вслух, пока не поймала на себе удивленный взгляд Эгвейн. Она тут же спохватилась, согнав с лица досадливое выражение. Рано или поздно Ранд придет, и она узнает, что он задумал. Узнает одновременно со всеми. Морейн едва не заскрежетала зубами. Упрямый юнец — несется невесть куда сломя голову, не думая о том, что может не только себе шею свернуть, но и погубить весь мир. Если бы только удалось не дать ему броситься в Двуречье спасать свою деревеньку. Как бы ему ни хотелось, допустить этого сейчас нельзя. А может, он и не знает, что там произошло. Оставалось надеяться на это.

Напротив, сунув руки в карманы зеленого, с высоким воротом кафтана, как всегда нараспашку, в нечищеных сапогах, всклокоченный и понурый, стоял Мэт. Своим видом он резко выделялся среди разряженных лордов и леди. Заметив взгляд Морейн, он поежился, а затем ответил ей грубоватой, вызывающей ухмылкой. Во всяком случае, хоть здесь он под ее приглядом. За Мэтом Коутоном нелегко уследить, он с легкостью ускользал от соглядатаев Морейн, хотя никогда не подавал виду, что замечает их присутствие.

— По-моему, он и спит в кафтане, — неодобрительно заметила Эгвейн. — Нам в пику. Кстати, а где Перрин? — Она поднялась на цыпочки, пытаясь высмотреть юношу через головы собравшихся. — Я его не вижу.

Морейн нахмурилась и пристально оглядела толпу, хотя могла видеть лишь стоявших в первом ряду. Возможно, Лан где-то позади, между колонн. Уж она-то не станет подпрыгивать или вытягивать шею, словно девчонка, но с Ланом потолкует, и этот разговор он не скоро забудет. Пусть помнит, что связан с ней узами. Хотя, учитывая, что Найнив тянет его в одну сторону, а та'верены, по крайней мере. Ранд, — в другую, удивительно, что эта связь еще держится. Правда, то, что Страж сблизился с Рандом, даже полезно — может быть, через Лана удастся держать в узде строптивого юнца.

— Может, он с Фэйли, — предположила Эгвейн — Он не убежит, Морейн. У Перрина сильно чувство долга.

Почти так же сильно, как у Стража. Морейн знала об этом и потому не старалась следить за Перрином, как за Мэтом. Возможно, сейчас он и впрямь с Фэйли, он ведь с ней почти не расстается.

— Эта Фэйли без конца уговаривает его уйти, — промолвила Айз Седай. — Да не гляди ты на меня удивленно, девочка, они все время говорят об этом, спорят и не больно таятся — их всякий может услышать.

— То, что вы об этом знаете, меня не удивляет, — сухо отозвалась Эгвейн, — только зачем Фэйли старается отговорить его от того, что он считает своим долгом.

— Возможно, она не уверена, что его долг — оставаться подле Ранда, — промолвила Морейн. Айз Седай и сама поначалу так не думала. Но когда одновременно появляются три та'верена, одного возраста, да к тому же из одного селения, нужно быть слепой, чтобы не заметить, что между ними существует какая-то связь. Правда, уяснив это, она еще больше запуталась. Иметь дело с тремя та'веренами — все равно что пытаться жонглировать с завязанными глазами тремя шариками сразу, да еще и одной рукой. Морейн видела, как такое выделывал Том Меррилин, но самой ей пробовать не хотелось. Негде было почерпнуть сведения о том, что объединяет этих троих и каково их предназначение. Пророчества вообще не упоминали никаких спутников Возрожденного Дракона.