— Пока не оборачивайся, — услышал он тихий голос Кацуматы. — Я не узнал тебя, твой новый наряд безупречен.

— Ваш, должно быть, тоже, — ответил он так же тихо, едва шевеля губами. — Дважды я осмотрел это место очень внимательно.

Низкий знакомый смешок, которым он всегда восхищался.

— Урони что-нибудь, а когда будешь поднимать, оглянись ненадолго.

Хирага подчинился и, после того как, на один короткий миг, он увидел единственного человека поблизости — дикого на вид, бородатого, желчного ронина с грязной щеткой волос на голове, испепелявшего его гневным взглядом, — опять повернулся к нему спиной.

— И-и-и-и, сэнсэй!

— Забудь о сэнсэях. Времени мало, Ходогайя кишит блюстителями закона из сыскного ведомства и шпионами. Где мы можем безопасно встретиться?

— Наша Ёсивара... Дом Трех Карпов.

— Я буду там через два-три дня... жизненно необходимо спровоцировать столкновение с гайдзинами, быстро. Подумай над этим.

— Какого рода столкновение?

— Серьезное.

— Очень хорошо, — сказал Хирага. — Я испытал облегчение, получив от вас известие... мы и не знали, что вы направлялись сюда. Ходят невообразимые слухи о резне в Киото... Акимото здесь со мной, но мы предоставлены сами себе, и мы потеряли много сиси во время наших нападений в Эдо. Мне столько нужно рассказать вам об Эдо и о гайдзинах. Быстро, что произошло в Киото? Сумомо, как она?

— Киото кончилось плохо. Перед тем как уйти, я пристроил Сумомо к Койко, которая возвращалась сюда вместе с Ёси, чтобы следить за ним и выяснить, кто предает нас — это должен быть кто-то из наших, — возможность была слишком хорошей, чтобы упускать её , и для Сумомо это был безопасный способ выбраться из Киото, — сказал Кацумата, постоянно рыская вкруг себя взглядом; все остальные, завтракавшие в этом ресторанчике, избегали смотреть в его сторону, хотя и сидели довольно далеко. — Мы провели два нападения на Ёси, оба окончились неудачей, кто-то выдал наше убежище, и Огама и Ёси, действуя заодно, устроили там засаду. Мы...

— И-и-и-и, — протянул Хирага, глубоко озабоченный. — Они стали союзниками?

— На время. Мы потеряли много командиров и людей, подробности я расскажу позже, но мы, Сумомо, Такэда и я и ещё несколько человек, с боем выбрались из западни. Я рад видеть тебя, Хирага. Теперь уходи.

— Погодите. Сумомо. Я приказал ей возвращаться в Тёсю.

— Она доставила мне ценную информацию об обстановке здесь и о Сёрине и Ори. Я предложил ей идти дальше, в Тёсю, но она захотела остаться, думая, что может помочь тебе. Как Ори?

— Мертв. — Он услышал, как Кацумата пробормотал проклятие: Ори был его любимым учеником. — Гайдзины застрелили его, когда он пытался проникнуть в один из их домов, — торопливо проговорил Хирага, чувствуя, как тревога поднимается в сердце, — до нас дошли слухи, что в Хамамацу на Ёси снова напали сиси, что Койко была убита в схватке и один из сиси тоже. Кто он?

— Не он, она. Мне очень жаль, это была Сумомо. — Краска отхлынула от лица Хираги. — Койко предала её , эта шлюха донесла на неё Ёси и тем самым предала сонно-дзёи и всех нас. Но она умерла с сюрикеном Сумомо в груди.

— Как умерла Сумомо?

— Как сиси, она будет жить в памяти людей вечно. Она сражалась с Ёси сюрикенами и длинным мечом и едва не убила его. Таково было её задание, если её предадут.

Значит, Сумомо имела задание, подумал Хирага, внезапно прозрев, весь он сейчас представлял собой один огненный вулкан — ты ждал, что её предадут, и все равно послал её в это логово. Горло сжала невидимая рука. Он заставил себя задать главный вопрос:

— Как её похоронили? Было ли погребение почетным? — Если Торанага Ёси не почтил её после того, как она так храбро сражалась и умерла, то тогда он будет охотиться за ним, забыв обо всем остальном, до тех пор, пока один из них не умрет. Хирага возглавлял сиси Тёсю, самый сильный отряд из всех. Сумомо, хотя и была родом из Сацумы, принесла клятву на верное служение ему и Тёсю. — Пожалуйста, я должен знать, было ли оно почетным?

По-прежнему никакого ответа. Он бросил взгляд назад. Кацумата исчез. Его шок был открытым. Другие посетители молча уставились на него. Сбоку стояла группа самураев, наблюдая за ним. Волосы зашевелились у него на затылке. Он швырнул на стол несколько монет и, держа руку на «дерринджере» под сюртуком, вышел тем же путем, что и вошёл.

КАНАГАВА

Пятница, 2 января

Когда Ёси подъехал к воротам миссии в Канагаве во главе небольшой процессии, Сеттри Паллидар, командовавший почетным караулом, проревел: «На караууул!» — и поднял саблю, отдавая честь. Солдаты сдернули ружья с плеч, взяли их на караул и замерли неподвижно: тридцать гвардейцев, тридцать шотландских горцев в килтах, его рота драгун на конях, столь же великолепные, как все остальные.

Ёси приветствовал их, подняв хлыст, и поглубже спрятал тревогу, которую испытывал при виде такого количества вражеских солдат с таким количеством безукоризненно начищенных ружей. Ещё никогда в жизни он не был так беззащитен. Только Абэ и два телохранителя, тоже верхом на лошадях, сопровождали его. Следом за ними семенили мальчик-слуга и дюжина покрытых потом, перепуганных носильщиков, которые несли тяжелые тюки на длинных шестах, концы которых лежали у них на плечах. Его остальные телохранители остались у заставы.