Набрав полные тарелки еды и наполнив стаканы газировкой, ребята стали произносить тосты. Самое большое впечатление на всех произвел тост Олега. Он начал с того момента, как Компания с Большой Спасской пришла в первый «В» и как им повезло с учительницей, без которой их класс никогда бы не стал таким дружным. А особенное влияние на них оказал Андрей Станиславович.

— Без него нам давно бы кранты! — немедленно вставил свое веское слово Пашков.

— Это уж точно, — кинула томный взгляд на любимого учителя Моя Длина.

— Кажется, с вами я еще не расстаюсь, — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Давайте-ка лучше ешьте.

Призыв был воспринят с большим воодушевлением.

Час спустя с едой тоже было покончено. Но расставаться никто не хотел. Поэтому Андрей Станиславович предложил погулять всем классом по вечерней Москве. Моя Длина бросилась домой переодеваться. Платье от Кристиана Диора не очень-то подходило для пешей прогулки.

— Ну, куда пойдем? — осведомился Андрей Станиславович, когда все наконец собрались во дворе.

— Пошли по Сретенке и по Лубянке, — сказал Темыч. — Выйдем на Манежную площадь и поглядим, как там все построили.

— Жаль, что подземный комплекс только осенью откроют, — вздохнула Наташа Ильина.

— Там и так классно, — заявил Женька. — Главное, речка теперь течет. Эта… как ее?

— Неглинка, — подсказал Андрей Станиславович. — Она была с восемнадцатого века взята в трубу.

— Вот видите! — в полном восторге воскликнул Женька. — А теперь течет!

— Женечка, кажется, искупаться решил, — фыркнула Катя.

— Я-то? Легко! — заверил Женька. — В такую жару это то, что доктор прописал,

— Этого мне еще не хватало, — перепугался Андрей Станиславович. Он знал, что его питомцы и не на такое способны.

— Мы шутим, — поспешил его успокоить Женька.

И они пошли.

а следующее утро Олег проснулся от ужасающих воплей. Вскочив как ошпаренный с постели, мальчик вылетел из комнаты. В передней стоял Беляев-старший… Правую руку он картинно простер в глубь квартиры. И вообще его поза сильно смахивала

на памятник какому-нибудь великому политическому деятелю.

— Это конец! — кричал Борис Олегович. — Конец полосе удач!

— Боренька! Что случилось? — выбежала из гостиной Нина Ивановна.

— Ты лучше спроси, чего не случилось? — возопил громче прежнего глава семейства Беляевых.

— Боренька, пожалуйста, тише, — взмолилась Нина Ивановна. — Олежку разбудишь.

— Я уже не сплю, мама, — подошел сын поближе к родителям.

— Вот видишь, — посмотрела с укором на мужа Нина Ивановна. — Разбудил сына. А у него, между прочим, первый день каникул. И вчера они поздно вернулись.

— У него первый день каникул! — взревел Беляев-старший… — А у меня, может, последний день жизни!

— Что, Боренька? Опять сердце? — всегда очень пеклась о здоровье мужа Нина Ивановна. — Иди сейчас же и ляг. И, пожалуйста, не волнуйся. Не забывай, что у нас есть очень хороший врач. Сейчас я его вызову.

— Какой врач? — воскликнул глава семейства Беляевых. — Какое, к чертям собачьим, сердце? Неужели не понимаешь? Когда от человека отворачивается удача, ему уже ничто не поможет!

— Удача? — побледнела Нина Ивановна. — Говори прямо, Боренька. Я выдержу. Что-нибудь с нашей фирмой случилось? Кого-то из наших на улице встретил?

— Ха-ха-ха! — разразился театральным смехом Борис Олегович. — Не удивлюсь, если с фирмой тоже!

— Значит, пока все в порядке? — несколько успокоилась Нина Ивановна.

— Смотря что понимать под словом «порядок», — несколько тише прежнего отвечал муж. — Но раз начинается полоса неудач, жди всего.

— Боренька, объясни, пожалуйста, что случилось? — вновь попросила Нина Ивановна.

Беляев-старший. вышел из дома всего полчаса назад. И до этого у него было прекрасное настроение. Они с женой собирались на дачу, которую сняли в поселке, где уже много лет проводила летние каникулы Таня. Олег по этому поводу очень радовался. Теперь они с Таней будут целое лето вместе. И вот когда наконец прошли экзамены, Беляевы-старшие собрались за два выходных подготовить дачу к переезду. Тогда в следующую субботу можно будет отвезти туда сына.

По дороге в поселок Нина Ивановна хотела купить продукты. Поэтому попросила Бориса Олеговича поменять сто долларов. Что муж и отправился делать. Теперь Нина Ивановна ломала голову, почему он впал в такое неистовство.

— Тебя кто-нибудь обидел? — осторожно спросила она.

— Меня жизнь обидела! — грянул Борис Олегович.

— Каким образом? — не поняла жена.

— Тем же самым, что и в начале недели! Борис Олегович в изнеможении опустился на

пуфик в прихожей, сев при этом на новую сумку Нины Ивановны.