— Папа! — вдруг раздался голос. — Что с тобой? Что у вас здесь происходит?

Все оглянулись. В зале появилась девушка в джинсовых шортах и майке с эмблемой предстоящей Олимпиады. Осёл не сдержал возгласа удивления — то была Василиса.

— Папа?! — Зебр не сразу понял, в чём тут дело. — Во дела! Осёл-то у нас самый ушлый оказался! А я его за лоха держал!

— Вася, иди к себе, у меня важная встреча! — родительским тоном потребовал губернатор. — Я потом тебе все объясню!

Девушка пожала плечами. Она подошла ближе, поздоровалась с вытхуянцами и широко улыбнулась Ослу:

— Привет! Пойдём, я покажу тебе свою комнату!

— Вы знакомы? — изумился Михал Михалыч.

— Конечно! — Вася взяла Осла за руку и потянула за собой. — Можно, я его заберу?

Присутствующие проводили Осла и дочку губернатора обалдевшими взглядами. Дверь за ними закрылась.

— Но только у меня особое условие, — уточнил Председатель Советующихся, в продолжение разговора. — Я буду работать со своей командой!

— Всё, что хотите, батенька! — заверил губернатор. — Всё, чем я располагаю, включая это скромное жилище, в вашем полном распоряжении! Эй, Хомяков, давай!

Хомяков протянул Михал Михалычу заранее подготовленный документ. Тот с готовностью его подписал.

— Это приказ о вашем назначении, — объяснил губернатор Бегемоту, протягивая бумагу. — С этой минуты все мои полномочия по управлению городом переходят вам! Пока я не выздоровею!

В комнате Васи, относительно скромной, за распахнутыми окнами благоухал тенистый сад. Осёл говорил девушке:

Вася подала ему стакан с минеральной водой.

— И что из этого, что ты не знал? Я должна была у себя на лбу написать, что я дочь губернатора? Или ты не стал бы со мной общаться, если б знал?

Осёл отвечал, что социальное неравенство зачастую вредит взаимоотношений таинству. Что девушке, которая уже имеет всё, за исключением грехов, он не сможет предложить ничего, кроме себя, своей любви и своих стихов!

— Мне этого вполне достаточно! — отвечала Василиса из ванной комнаты, дверь в которую оставила открытой. — Ты думаешь, почему я подрабатываю в аквапарке? Я не хочу зависеть от отца! Я не хочу всю жизнь исполнять принцессу на горошине! — Шумела вода, видимо, она принимала душ. — Я пытаюсь избавиться от его опеки, стать свободным человеком! Меня совершенно не интересует его бабло, тем более я догадываюсь, каким образом он его поднимает. Я хочу носить не кучерявое платье в бриллиантах, а рваные джинсы; путешествовать не на частном самолёте, а автостопом; любить не того, на кого укажет отец, исходя из своих политических соображений, а того, кого полюблю!

Девушка вышла из ванной комнаты — обвитая тонким полотенцем, свежая, первозданная, будто только что сотворённая из солнечных лучиков, вкуса апельсина и ароматов сада за окном. Осёл поперхнулся минеральной водой.

— Ну а теперь, если тебя устраивает мой ответ, давай немного согрешим! — Вася присела к нему на колени и приблизила губы.

И длился поцелуй вечность, и смешивались во рту сладострастные соки, и рушились представления вытхуянца о том, что в любви духовное несоизмеримо важней физического.

— Да, забыла самое главное! — Вася на мгновение прервала поцелуй. — Будьте осторожны! Отец наверняка что-то задумал!

В зале приёмов официант разносил шампанское. Бегемот принимал нудные поздравления от Жи-раффа.

— Ну, как я тебе? — тихо спросил губернатор у Хомякова.

— Лучше не бывает, Михал Михалыч! Вы прирожденный артист, вам бы в Голливуд! И вообще, у вас столько талантов, я каждый раз поражаюсь! Я считаю, первый этап нашего плана удался!

Рядом материализовался Зебр. У него в руках был не только бокал, но и целая бутылка шампанского.

— Какой человек! А каких людей воспитал! — сказал он, показывая на Бегемота. — Миша, ты попал… — Зебр отхлебнул шипучего напитка, — в самую в точку!

— Не сомневаюсь! — Губернатор улыбнулся сквозь муки болезни.

— Эх, дайте срок, детишечки, мы тут у вас запросто коммунизм построим!

Зебр испарился. Хомяков наклонился к уху губернатора:

— Всё скоммуниздят, что только можно, и ноги сделают в свою Вытхуяндию!

Михал Михалыч скрыл улыбку кулаком, будто кашляя.

Короче: совсем ещё утром, у въезда на парковку морвокзала стряслось неожиданное. Появился длинный, как вагон метро, лаково-чёрный авто с тремя рядами включённых фар. Из динамика машины сердито крякнуло, и прохожие шарахнулись врассыпную.

Многие забыли, куда шли, сгрудились в толпу: «Олигарх какой-нибудь? Наркобарон? Киркоров?», а местные в момент признали один из лимузинов губернатора, и с радостной ухмылкой приготовились лицезреть своего сюзерена.