— Я был уверен, что мать давно тебе ключи выдала.

— Но ведь не выдала, — повторил я.

— Значит, забыла, — продолжал отец. — А ты сейчас-то где?

— У Жанны. Мы сейчас вместе пообедаем, а потом снова вернемся в школу. Там у нас телекружок. Если вас еще не будет дома к нашему возвращению, посижу у Тарасовичей.

— Идет, — совсем успокоился отец. В отличие от матери он ничего не имел против Жанны.

После обеда мы поспешили обратно в школу. Занятия «Телепрофессии» проходили на втором этаже в большом просторном классе. Однако народа набилось так много, что было решено перейти в актовый зал. Телепрофессии здесь явно пользовались большой популярностью.

Сперва перед нами выступил руководитель студии, он же учитель физики Рэм Викторович. Он рассказал, что представляет собой наша студия, какие в ней секции и чем они собираются заниматься. Нам предоставлялся следующий выбор: дикторы-ведущие; операторы и репортеры.

— Ты куда пойдешь? — посмотрел я на Жанну.

— Естественно, в репортеры, — ни секунды не, колебалась она.

— А мне больше хочется в операторы, — отвечал я.

— Кто тебе мешает. Записывайся, — передернула плечами она. Затем, чуть подумав, добавила: — Даже хорошо. Потом попробуем вместе репортаж сделать.

— Если до этого дойдет, — пока не заглядывал

столь далеко я.

— А теперь, — торжественно провозгласил со сцены физик, — позвольте мне с радостью предоставить слово главе нашего районного кабельного канала Геннадию Прохоровичу Козину!

И Рэм Викторович первым захлопал в ладоши. Зал послушно разразился аплодисментами. Из зала на сцену вбежал невысокого роста тщедушный мужчина с копной курчавых черных волос. Почти всю верхнюю половину его лица занимали большие очки с толстыми стеклами в роговой оправе. А нижнюю — черная клочкастая борода.

Геннадий Прохорович, прижав руку к груди,

раскланялся.

— Как-то он несолидно выглядит для главы телеканала, — поделилась со мною Жанна.

— Это смотря какой канал, — не согласился я. — Для главы НТВ и впрямь несолидно. А для местного кабельного на окраине Москвы имидж как раз что надо.

— Может быть, ты и прав, — кивнула девочка. Тут Геннадий Прохорович начал страстно вещать о перспективах сотрудничества нашей студии с их каналом. Из его слов выходило, что до нового года мы будем заниматься в студии. Затем среди тех, кто прилежнее всех посещал занятия, объявят конкурс. Победители получат право делать репортажи для молодежных программ кабельного канала. Мы с Жанной переглянулись. Ради такого стоило потрудиться.

— И на творческом конкурсе в университет такое засчитывается, — шепнула мне Жанна.

— Если бы еще поменьше желающих, — окинул я взглядом зал.

— Помяни мое слово, Федор, через месяц, по крайней мере, половина отсеется. К Новому году в студию будут ходить одни энтузиасты.

— Хорошо бы, — не хотелось мне бороться с таким количеством конкурентов.

— Кстати, особо отличившимся наш кабельный канал с удовольствием даст рекомендации на факультет журналистики, — словно отвечая на вопрос Жанны, объявил Геннадий Прохорович.

— А как насчет гонораров? — выкрикнул кто-то с места.

— Будет и это, — продемонстрировав крупные белые зубы, улыбнулся глава кабельного канала. — Но, так сказать, в крайне умеренных пределах.

— Главное, ребята, у вас появился блестящий шанс освоить сложную, но захватывающую профессию, — моментально вмешался физик и бурно сам себе зааплодировал.

Зал подхватил рукоплескания.

После главы канала выступили представители разных телевизионных профессий: оператор, режиссер, репортер и, наконец, женщина-гример. Причем каждый из них уверял, что именно его профессия самая интересная.

На этом первое заседание студии «Телепрофессии» объявили закрытым. А тем, кто решил заниматься всерьез, было велено подойти к сцене и записаться в секцию, которая показалась наиболее привлекательной. Мы с Жанной остались верны первоначальному выбору.

Когда мы уже вышли на улицу, она спросила:

— Ну что, посидим до прихода твоих у меня?

— Давай, — кивнул я.

— Тогда предлагаю не терять времени и общими усилиями сделать на завтра домашку. А то задали по алгебре кучу примеров.

План был хороший. Я согласился. Правда, не успели мы прийти и засесть за уроки, как позвонил отец:

— Федор, ты как там? Еще не совсем надоел Тарасевичам?

— Мы только вернулись с телекружка, — пояснил я. — Сейчас уроки собираемся делать.

— Вот молодцы! — очень обрадовался мой предок. — Тогда мы с матерью задержимся. Надо кое-что для квартиры купить.

— Валяйте, — ничего не имел против я. — Можете не торопиться.

— Тогда приедем, когда получится, — сильней прежнего обрадовался отец.