– Погоди, – жестом остановил ее Олег. – Ребята, – поглядел он на друзей. – А ведь и впрямь забавно.

– Чего там еще тебе забавно? – не поняли остальные.

– Да что директор фирмы с миллионными оборотами закатит истерику из-за того, что ему вовремя не напечатали какие-нибудь бланки или визитные карточки.

– А нам какое дело, – ответил Темыч. – Вот Школьниковы с этой фирмой связались, пусть теперь и волнуются. Мы-то пригласительные билеты уже получили.

– Тут еще вопрос, какая из двух фирм подозрительней, – откликнулась Моя Длина. – Если «Диамант-сервис-плюс», то мы с матерью попухли. А вот если «Авангард-два», то, боюсь, как бы Мише с Арсением не пришлось плохо.

– И впрямь, – наконец-то забеспокоился Темыч. – Въедут к нам во флигель какие-нибудь, а Мише с Арсением потом отдуваться.

– Ладно, пошли в школу. Сейчас первый звонок будет, – сказала Таня.

Компания с Большой Спасской повернула в калитку школьного двора, но тут прямо перед ними остановился синий джип «Паджеро». Ребята узнали его. Это был один из многочисленных автомобилей Хамитяя Хамзяевича Ахметова.

– Глядите-ка, – посмотрел на машину Пашков. – Кажется, дядя Хама к нам в школу пожаловал.

– До чего же ты, Лешенька, фамильярно обращаешься с акулами российского бизнеса, – разыграла негодование Катя.

– Я бы даже сказала – теневого бизнеса, – тихо добавила Таня.

Но Пашков возразил:

– Мы с дядей Хамой – свои люди.

Ахметов-старший и впрямь, по его собственным словам, «уважал этого парня за выдающийся ум». Кроме того, Лешка, да и все прочее бывшее содружество «В» помнили Хамитяя Хамзяевича, когда тот был совсем простым человеком, а именно бригадиром носильщиков на Курском вокзале.

В те, не очень-то отдаленные, времена у Ахметова-старшего не существовало вообще ни одной машины, и передвигался он на своих двоих или, в крайнем случае, на общественном транспорте.

Пашков подошел к джипу, чтобы поприветствовать «дядю Хаму», однако оттуда вылез Марат Ахметов. Ребята охнули. Правая нога Марата была снизу доверху загипсована. Он тяжело и неумело опирался на костыли. А сзади его бережно поддерживал здоровенный детина с лицом, испещренным вдоль и поперек шрамами. Это был главный охранник Хамитяя Хамзяевича – Олесь Убейволк.

– Чего это с тобой, Марат? – первым не выдержал Женька.

– Пострадал немного наш малец, – вместо Марата объяснил мужественный Убейволк. – Споткнулся вчера случайно. Но ничего, – махнул рукою охранник. – До свадьбы заживет. Вот когда мне однажды в пузо автоматную очередь выпустили, было хуже.

– В пузо хуже, – с радостным видом поддержал его Женька.

– С ногой тоже несладко, – заковылял к школе Марат. – А главное, не удалось соревнования выиграть, которые мой предок спонсировал.

– Так это ты, значит, на соревнованиях? – поинтересовалась Моя Длина.

– С какой стороны посмотреть, – отозвался Марат.

– Полезная штука бокс, – вмешалась Катя. – Если челюсть не раздробят, то ногу уж точно сломают.

– При чем тут бокс! – заорал Марат. Было ясно, что Катя затронула больную тему. – Дойди я до ринга, этому американцу был бы обеспечен нокаут. И я уже стал бы чемпионом. А так…

Голос у здоровяка Марата предательски дрогнул. Отвернувшись от друзей, он махнул рукой. Компания с Большой Спасской сочувственно молчала.

Только бестактный Женька осведомился:

– Как же тебя, Марат, угораздило не дойти до ринга?

– Споткнулся, – был краток Ахметов-младший. – Телевидение приехало, снимали. Провод лежал. Я споткнулся.

– Ясненько, ясненько. Очнулся, гипс, – процитировала изречение из бессмертного фильма Катя.

– Нет, сознания я не терял, – на полном серьезе уточнил Марат. – Но боль была жуткая.

– Видать, на критическую точку кости попало, – со знанием дела заявил Убейволк.

Тут к остальным подбежал одноклассник ребят и соратник Марата по секции бокса Боря Савушкин.

– Живой? – хлопнул Ахметова по плечу он.

Марат покачнулся на костылях и едва не упал.

– Ты, Борька, поаккуратней, – жалобным голосом произнес он. – Видишь? Я сейчас не в кондиции.

Из школы послышался второй звонок. Олесь Убейволк, заручившись обещанием ребят, что они помогут «мальцу» подняться до родного класса, уехал. Марат с помощью друзей протиснулся в тесную раздевалку.

– И чего они все так толкаются? – возмущался он. – Человек, можно сказать, на костылях.