— Была драка, — ответил он. — Переговоры не сработали, — на его лице отражались какие-то сомнения и огорчение. — В любом случае, было темно, и каким-то образом меня оставили.

— Ты думаешь, они за тобой вернуться?

Он закончил с супом, и я поставила перед ним кружку с чаем.

— Или кто-нибудь из нашей стаи, или из Монро, — сказал он угрюмо.

Это не звучало, как добрая весть.

— В таком случае, тебе лучше позволить взглянуть мне на рану сейчас, — сказала я.

Скорее, чем я могла предположить по его физической форме, и быстрее, чем я решила, что дальше делать, Престон убрал полотенце с шеи, и я склонилась, чтобы осмотреть повреждение. Рана почти затянулась.

— Когда тебя ранили? — спросила я.

— На рассвете, — его огромные чайные глаза встретились с моими. — Я пролежал там много часов.

— Но… — неожиданно я подумала, достаточно ли я в своем уме, чтобы приводить в свой дом незнакомцев. Я знала, что было бы не очень мудро позволить Престону понять, что я сомневаюсь в его рассказе. Рана выглядела очень опасной, когда я нашла его в лесу. Теперь же, когда он вошел в дом, его рана исцелилась практически за минуты? В чем дело? Верыисцеляются быстро, но не мгновенно же.

— Что-то не так, Сьюки?

Было невероятно тяжело думать о чем-то еще, когда его длинные мокрые волосы оставляли след на его груди, а голубое полотенце сползло так невыносимо низко.

— Ты действительно Вер? — проговорилась я, и отступила на пару шагов.

Его мозговые волны соскользнули в классический для Веровритм, с прерывистыми темными модуляциями, которые я находила обычными.

Престон Пардлоу выглядел абсолютно шокированным.

— А кем еще я могу быть? — сказал он, и вытянул руку. Она услужливо зарябила мехом от плеча, а на пальцах прорезались когти. Это было самое непринужденное превращение из всех, какие мне когда-либо приходилось видеть, и было очень мало шума, который у меня ассоциировался с трансформациями, свидетелями которых мне приходилось бывать несколько раз.

— Ты, должно быть, какой-то особый супер-вервольф?

— Моя семья имеет особый дар, — сказал он гордо.

Он встал, и полотенце соскользнуло полностью.

— Не сомневаюсь, — сказала я, подавившись. Я почувствовала, как мои щеки краснеют.

Снаружи раздался вой. Может, и не самый ужасный звук, особенно в темном, холодном лесу, но когда этот ужасный звук слышался с границы заднего двора и леса, волосы на руках становятся дыбом. Я уставилась на волчью лапу Престона, чтобы посмотреть, окажет ли вой на него какое-то впечатление, и увидела, что рука приобретает человеческие очертания.

— Они вернулись за мной, — сказал он.

— Твоя стая? — спросила я, надеясь, что за ним вернулись его родичи.

— Нет, — его лицо было суровым. — Это Острые Когти.

— Позвони своим. Пусть они приедут сюда.

— Они оставили меня не случайно, — он выглядел униженным. — Я не хотел говорить об этом. Но ты такая добрая.

Это не нравилось мне всё больше и больше.

— И в чем была причина этого?

— Это была расплата за проступок.

— Давай вкратце, двадцать слов или меньше.

Он опустил взгляд в пол, и поняла, что он считает слова. Это парень был нечто, единственный в своем роде.

— Сестра вожака хотела меня, я ее не хотел, она сказала, что это ее оскорбляет, и меня за это будут мучить.

— Почему твой вожак согласился на это?

— Я все еще ограничен в количестве слов?

Я кивнула головой. Он говорил очень серьезно. Но, возможно, у него было очень тонкое чувство юмора.

— Я не любимчик у нашего вожака, и он был рад поверить в мою виновность. К тому он сам жаждет сестру вожака Острых Клыков, и с точки зрения нашей стаи это достойная партия. В результате я был брошен на растерзание.

Я однозначно могла поверить, что сестра вожака могла его вожделеть. И в остальном история не была из ряда вон, если вы достаточно много общаетесь с Верами. Они, конечно, вполне человечны и разумны со стороны, но у них есть свой, веровский, образ жизни, они — другие.

— Так они тебя оставили здесь в качестве жертвы?

Он мрачно кивнул. Я не могла заставить себя попросить его обернуться полотенцем. Я тяжело дышала, смотрела прочь и решила, что стоит сходить за дробовиком.