Шрифт:
Глаза фон Шелия бегали по сторонам. Ильзе чувствовала, что он чего-то недоговаривает. И тут же решила проверить мелькнувшую у нее мысль:
— Конечно, в Будапеште у вас была бы прекрасная квартира. И оплачивалась бы она министерством иностранных дел…
— Вот именно, — подпрыгнул в кресле Шелия. Глаза у него загорелись. — Но вы сами знаете, почему я не рассчитываю на скорый перевод за границу… Я подыскал себе очаровательную квартирку здесь, в Берлине, но у меня нет наличных денег. А владелец к тому же требует, чтобы я взял ее вместе с мебелью!..
«Я, кажется, — подумала не без удовлетворения Ильзе, — изучила его как свои пять пальцев…»
И хотя до этого между ними ни разу не было разговора о деньгах, она пренебрежительно повела плечом:
— Ну, если дело только в деньгах, я думаю, это можно будет быстро уладить… Отказаться от такой квартирки — просто нелепо. И потом… Я думаю… У вас должны быть и другие потребности…
— О, — сокрушенно вздохнул дипломат, — эти потребности лежат сейчас где-то на луне…
— Все это не так сложно, дорогой Рудольф… Ваши запросы можно быстро удовлетворить. Сколько вам нужно?..
Дипломат обрадованно заморгал глазами:
— Я не знаю… Я завтра же переговорю с владельцем квартиры о цене. И тут же, мой друг, сообщу вам сумму…
В полдень 30 апреля фон Шелия позвонил Ильзе по телефону и попросил ее как можно скорее прийти к нему в бюро.
Когда Ильзе пришла к Шелия в кабинет, он во время служебного разговора с ней кратко, как бы мимоходом, сообщил, что владелец квартиры просит за нее двадцать тысяч марок и что дальнейшие переговоры по поводу квартиры отложены на две недели. Ильзе поняла, что фон Шелия надеется получить от нее деньги в первой половине мая.
Он их получил.
10 мая 1940 года, когда гитлеровские войска действительно вторглись в Бельгию, Голландию и Люксембург, Ильзе сообщила в Центр:
«Из кругов МИДа поступают сведения, что военные действия против России запланированы и готовятся, хотя военное министерство разослало директивное письмо всем своим военным атташе о необходимости опровержения слухов, будто Германия готовит военные действия против России… Ариец заявил мне, что он не верит содержанию этого письма, что оно не соответствует фактам, свидетельствующим о подготовке Германией войны с Россией, и что эта война стоит уже у дверей. Ариец считает, что письмо написано… с целью маскировки истинных намерений…»
12 мая Рудольф фон Шелия пригласил Ильзе к себе на новую квартиру.
Ильзе пришла. Это был ее первый разговор с Шелия после вторжения фашистов в Голландию и Бельгию. Даже новая квартира не радовала больше дипломата, так был потрясен он успехами германских войск на Западе.
— В первые же часы нападения Гитлера на Польшу, — обрушился он вдруг на Ильзе, — Запад должен был разбомбить всю Рурскую область. Надо было немедленно уничтожить все рейнские мосты, а заодно стереть с лица земли и собор в Кельне…
Ильзе еще никогда не видела фон Шелия в таком гневе.
— Да, да! — бушевал дипломат. — И собор в Кельне. Это было бы символично… А заводы, в которые не попали бы бомбы, нужно было взорвать…
Не на шутку встревоженная криком фон Шелия, Ильзе пыталась успокоить его как могла.
— Я не буду стесняться, — продолжал тот, несколько поостыв, — я решил передавать на Запад все, что знаю, до мельчайших деталей. Необходимо уничтожить этот ужасный режим, пока он не уничтожил все, во что мы верим…
С огорчением, с презрением фон Шелия заговорил о предательстве многих своих коллег:
— Они все теперь в восторге от Гитлера. Конечно, так им спокойнее и удобнее…
Наконец Ильзе все же удалось успокоить его. Они долго и обстоятельно беседовали о своей совместной работе. Составили вместе целую рабочую программу.
Фон Шелия обещал ежедневно делать заметки обо всем, что представляет интерес. Два раза в неделю Ильзе будет приходить к нему в кабинет или на квартиру. Здесь она печатает эти материалы на машинке под диктовку и ставит дополнительные вопросы. Фон Шелия как можно шире восстанавливает свои связи в обществе и начинает регулярно принимать друзей у себя в доме. Это может во многом помочь работе. Наконец, Шелия будет немедленно извещать Ильзе, если получит какие-либо важные сведения.
Затем договорились о фотографировании самых ценных материалов, которые проходят через фон Шелия. В принципе фон Шелия изъявил готовность это сделать, его лишь смущала техническая сторона дела.
— Фотоаппарат нужен очень маленький, — поучал он Ильзе. — Не больше карманных часов. Тогда я смогу спокойно проносить его к себе в кабинет. Его объектив должен позволять вести съемку без особых приспособлений. Сидя за рабочим столом.
Ильзе обещала достать такой аппарат. Она видела, что к Шелия возвращается хорошее настроение. И она использовала приберегаемый ею напоследок козырь.