Она задрожала, когда он снимал с ее плеч халат, застонала, когда он приник губами к ее шее. Чувствует ли он губами, как бьется у нее пульс? Он что-то шептал ей по-гречески. Она не понимала ни слова. Только зачем? Его руки были красноречивей всяких слов.

Он взял в ладони ее лицо и приник к ней губами. Она почувствовала темную страсть, которую он так долго сдерживал. Он был с ней нежен, но не того она ждала. Не от него, во всяком случае. Ник хотела его всего, хотела все, что он мог дать ей, и она обвила его руками за шею и с готовностью приоткрыла губы. Он застонал, схватил ее за запястья и прижал ее ладони к груди. Она почувствовала его выпуклые грудные мышцы.

– Я не хочу делать тебе больно, gataki. Твоя нога…

Вместо ответа она высвободила руку и провела ею по джинсам.

– Вот что я хочу, – прошептала она. – Хочу тебя всего в себе.

Выдержка начала оставлять его, он был близок к тому, чтобы потерять всякий контроль над собой, чего с ним не бывало с юности. Он быстро сбросил джинсы. Ник краем глаза увидела всю его мужскую мощь и тут же оказалась вновь в его объятиях. Он впился в ее грудь, сосал ее, покусывал, касался языком, пока наконец она не закричала.

Александр крепче сжал ее, выгнувшуюся дугой; крики ее стали отчаянными, и, хотя его самого уже била мелкая дрожь, он не давал еще себе воли. Еще не время. Он хотел большего, хотел убедиться, что она забылась полностью и никто, кроме него, ей не нужен. Только он. Его рука пробежала по ее телу и коснулась шелковой полоски между ног.

– Давай, – стонала она, – я не могу больше…

Но она могла. Он заводил ее все больше и больше, вдавив палец в нежную развилку, нащупывая источник наслаждения. Он сорвал с нее шелковый лоскут, и трогал и гладил, затем наклонился, стал касаться языком, и ее крики стали частью его самого.

Ее оргазм словно передался ему, он сам весь взмок и дрожал каждой мышцей. Но он все сдерживался, наслаждаясь ее экстазом, и, когда вошел в нее, уже не останавливался. Рыдая, она выкрикнула его имя, и на этот раз Александр присоединился к ней в бесконечном световом взрыве…

Ник не шевелилась. Ей не хотелось даже пальцем двинуть.

Она в жизни не испытывала ничего подобного. Всю эту страсть. Этот пыл. Александр лежал, тяжело навалившись на нее, его губы прижимались к ее шее, руки обнимали ее, она всем телом ощущала тяжесть его тела…

Кровь еще звенела наслаждением. Она вздохнула, провела рукой по его спине, поражаясь скульптурной лепке его мускулатуры, влажной гладкой коже. Он приподнял голову, поцеловал ее в висок и попытался передвинуться. Она крепче обхватила его руками.

– Не уходи.

– Я тяжелый.

– Мне нравится чувствовать на себе твою тяжесть. – Она поцеловала его в шею. – Останься. Пожалуйста.

Не отпуская ее, он перевернулся на бок, и теперь они лежали грудь к груди, живот к животу. Осторожно подсунув руку ей под колено, он приподнял ее ногу и положил себе на бедро.

– Болит лодыжка?

– Какая лодыжка? – тихо рассмеялась Ник. – Ты действуешь похлеще кодеина.

Александр улыбнулся, запустил пальцы в ее волосы и поцеловал в кончик носа.

– Думаю, это было бы приятной новостью для медицинских журналов, радость моя. Я серьезно. Как ты? Я обещал врачу присматривать за тобой.

– А ты что, не присматриваешь? – Она улыбнулась, взъерошивая его шевелюру. – Ты меня с ног свалил.

Он нагнулся и впился губами ей в грудь, пока ее сосок не стал твердым как камень.

– Я сказал ему, что это будет нелегко, нужно немало усилий, чтобы найти, чем тебя занять.

Он провел рукой у нее между бедер, и Ник замычала.

– Немало усилий, – прошептала она.

Александр поднял голову и заглянул ей в глаза.

Кожа у нее пылала, губы трепетали от желания. Он почувствовал, что готов снова любить ее.

– Так чем мне тебя занять?

– Думаю… – Ее губы раскрылись ему навстречу. – Думаю, это хорошая…

Он поцеловал ее и снова лег сверху. Она увидела неподдельную страсть в его глазах и во всем облике, и ее словно опалило огнем. Он поцеловал ее груди, живот. Ей хотелось крикнуть, чтобы он прекратил, чтобы никогда не прекращал, чтобы любил и любил ее до полного изнеможения. Ник перестала думать о чем-либо и отдалась неистовству его страсти…

Она проснулась в постели одна.

В комнату струился свет дня, заливая ее золотом.

Ник потянулась, широко зевнула, и у нее перехватило дыхание от боли в лодыжке. Все остальное было чудесно. Она улыбнулась, закинув руки за голову. В воображении она не раз занималась любовью с Александром, но действительность превзошла все ожидания. Он невероятный любовник. Дикий. Нежный. Требовательный. Щедрый. От одного воспоминания все тело у нее заныло от желания.

Она перевернулась на живот. Но как все теперь запуталось. Вчера он был ее работодателем. Сегодня – любовником. Пошатнулось равновесие между ними. Что будет дальше? Что он от нее ожидает?