МАЭСТРО КИЛЛИАН.

МАГИЯ ИСЦЕЛЕНИЯ

Несколько видавших виды, но достаточно мягких скамеек стояло вокруг подиума перед большой доской.

Трое друзей вошли следом за Тави, Макс замыкал шествие. Он закрыл дверь и оглядел комнату.

— Все готовы? — спросил Макс.

Тави промолчал, но Эррен и Гаэль дружно ответили, что они готовы. Макс приложил руку к двери и на мгновение закрыл глаза.

— Хорошо, — доложил он. — Все чисто.

Тави уверенно прижал ладонь к определенному месту на доске, и тут же появилась прямая и ровная трещина. Он надавил на доску плечом и с усилием открыл потайную дверь. На него налетел порыв холодного воздуха, и он посмотрел вниз, на узкую каменную лестницу, которая, извиваясь, уходила в глубь земли.

Гаэль передала ему лампу, и все остальные тоже взяли себе по лампе. Затем Тави начал спускаться вниз, а его друзья последовали за ним.

— Я вам говорил, что нашел путь в Риверсайд через подземелья? — пробормотал Макс.

Тави фыркнул, звук отразился от каменных стен и превратился в шипение.

— Прямо к кабакам. Да?

— По этой дороге легче из них выбираться, — сказал Макс. — Иначе приходится приложить столько сил, что игра почти не стоит свеч.

— Не шути про такие вещи, Макс, — сказала Гаэль, и ее голос прозвучал приглушенно. — Подземелья тянутся на многие мили, и только великим фуриям известно, на что ты можешь там наткнуться. Тебе следует ходить по дорогам, проложенным для нас.

Тави добрался до конца лестницы и повернул налево, в широкий коридор. Он начал считать открытые двери, расположенные по правую руку.

— Все совсем не так плохо. Я тоже немного там побродил.

— Тави, — с отчаянием в голосе сказал Эррен. — Именно по этой причине маэстро Киллиан так загружает тебя работой. Чтобы ты не вляпался в какие-нибудь неприятности.

— А я веду себя осторожно, — улыбнувшись, ответил Тави.

Они повернули и оказались в другом коридоре, который слегка уходил вниз.

— А вдруг ты совершишь ошибку? — спросил Эррен. — Что, если свалишься в какую-нибудь расщелину? Или в старую шахту, заполненную водой? Или наткнешься на фурию, которая решила порезвиться?

— Опасности и без того подстерегают нас на каждом шагу, — пожав плечами, заявил Тави.

Гаэль подняла одну бровь и сказала:

— Однако никто не слышал о том, чтобы какой-нибудь болван утонул, умер от голода или разбился насмерть в библиотеке или в булочной.

Тави наградил ее мрачным взглядом, когда они добрались до конца уходящего вниз коридора, где его пересекал другой коридор. Он успел заметить что-то краем глаза и, повернувшись направо, принялся вглядываться в темноту.

— Тави? — спросил Макс. — В чем дело?

— Не знаю, — ответил Тави. — Мне показалось, я видел там свет.

Гаэль уже шагнула в левый коридор, идущий в противоположном направлении, и Эррен последовал за ней.

— Идем, — позвала она. — Ты же знаешь, как он не любит ждать.

— А он знает, как мы не любим пропускать завтрак, — пробормотал Макс.

Тави мимолетно ему улыбнулся. Коридор вел к двум проржавевшим железным дверям. Тави открыл их, и академы вошли в классную комнату.

Она была огромной, гораздо больше столовой Академии, и потолок терялся где-то в тени наверху. Двойной ряд серых каменных колонн поддерживал крышу, а магические лампы, установленные на них, озаряли помещение резким зеленовато-белым светом. В дальнем конце на полу лежало несколько слоев тростниковых матов, которые образовывали громадный круг. Рядом с ним стояла бронзовая жаровня, и ее ярко-красные угли являлись единственным источником тепла в комнате. По одну сторону ряда колонн на полу была размечена вытянутая в длину площадка для обучения владению оружием. Противоположный угол занимали мотки веревок, деревянные шесты, бревна и сооружения разнообразной высоты — полоса препятствий.

Маэстро Киллиан сидел на коленях рядом с жаровней. Он был морщинистым пожилым человеком с тонкими седыми волосами, окружавшими белым ореолом голову. Худой, невысокий и обманчиво хрупкий, он был в таком потрепанном и старом одеянии, что его черный цвет давно превратился в серый. На ногах несколько пар шерстяных носков, на полу рядом палочка. Когда ученики подошли поближе, Киллиан поднял голову, и его слепые, затянутые пленкой глаза повернулись к ним.

— А быстрее не могли? — спросил он раздраженным скрипучим голосом. — В мое время провинившегося ученика курсора за то, что он не умеет быстро передвигаться, сначала выпороли бы, а потом положили в соляную постель.