Шрифт:
— Слушай Оливер. Как ты думаешь, если бы...
— Если бы что?
Она замолчала.
— Нет, я всё-таки не знаю! — вдруг заговорила она и побряцала в кармане итальянскими монетками. — Как ты думаешь, не могло ли бы опять всё вернуться и мы были бы с тобой, как прежде?
Однако её слова не произвели на него, по-видимому, никакого особенного впечатления. Он ожидал этого и у него были на этот счёт свои соображения.
— Как это пришло тебе в голову? — спросил он.
— Я всё время думала об этом, — отвечала она.
— Я не гожусь больше ни для кого, — заметил он.
— Не говори этого. Ты мог бы получить какое-нибудь занятие у консула.
— У консула? — насмешливо сказал он. — О, нет! Но я уже думал о том, чтобы похлопотать о каком-нибудь месте на маяке.
— Да, и это тоже годится. Что-нибудь да найдётся для тебя!
Снова молчание.
— Об этом нечего и думать, — опять заговорил он. — Калека-муж и пустой дом! Конечно, я бы, пожалуй, мог получить двери, чтобы навесить их, но...
Она полагала, что тут нет ничего невозможного, но не стала больше приставать к нему. Но она намекнула всё-таки, что у неё дома есть две двери. Затем она показала ему, что всё ещё носит его кольцо, как было раньше. Да, это было неопровержимо. Оливер с изумлением взглянул на неё, когда она заговорила о кольце. Он чувствовал себя несколько смущённым, и если б ему надо было что-нибудь сказать, то наверное у него вырвалось бы только проклятие.
— Ха-ха-ха! Но там ведь стоит другое имя? — засмеялся он.
— Другое имя? Нет, я велела выцарапать его. Хочешь взглянуть?
Петра во многих отношениях была дьявольски хитра и рассудительна. Но это было уже чересчур!
— Разве ты не должна была вернуть ему кольцо? — спросил Оливер.
— Кольцо? Этого бы не доставало!
Оливер громко расхохотался, чтобы избавить и себя, и её от замешательства.
— Отдать назад кольцо? — сказала Петра. — На, посмотри какое оно тяжёлое! Ведь это же чистое золото!
Оливер обиженно возразил:
— Как ты странно говоришь? Разве я стал бы покупать для тебя за границей медное кольцо? Это червонное золото.
— Да, я знаю. Кольцо это больше никогда не покинет моей руки!
Однако так легко не могло всё это разрешиться. Она полагала, что они опять обручены, но об этом ещё надо хорошенько поразмыслить, хорошенько всё обдумать. Столяр, конечно, не умрёт от этого. Он ведь сам отошёл от неё. Притом же человек, так дурно обошедшийся с калекой, заслуживал, чтоб над ним посмеялись. Но всё же тут надо было о многом подумать.
— Что это я сижу и не вижу, что чашка у тебя пустая! — воскликнула Петра и вскочила со стула, чтобы заглянуть в котелок.
И Оливер предоставил ей угощать себя. Кофе был хороший, крепкий. Вообще присутствие Петры внесло с собой какой-то уют, и Оливеру было необыкновенно приятно, что она облокачивалась на его плечо, наливая ему кофе.
— Там, откуда взят этот кофе, осталось ещё много, — сказала она и присела к нему на колени. — Ты ведь можешь меня держать?
— Могу ли? — воскликнул он с гордостью. — Совершенно так же, как и прежде!
— Ну, вот видишь ли! Так почему же этому не быть?
Она прижималась к нему со своей мантильей и всем своим телом, поцеловала его и настойчиво напоминала ему о прежнем.
— Ну, как же ты думаешь, Оливер? Хочешь ты взять меня?
Этого было более чем достаточно. Но всё равно, хорошенько взвесив все обстоятельства, пожалуй, можно было придти к заключению, что это вовсе не так уже глупо. Ведь как ей хочется этого, как хочется!
— Гм, — проговорил он наконец. — Вот, когда я здесь сижу и размышляю обо всём, то начинаю верить... — Он остановился и на минуту воцарилось глубокое молчание. — Да, я полагаю, что это, пожалуй, возможно, — договорил он.
— Да? — прошептала она.
— Раз ты этого хочешь?
— Да, — шепнула она...
V
И снова потекли дни за днями, но ни в каком случае для Оливера не стало хуже, чем было раньше. Когда Петра переселилась к нему, то принесла с собой в дом разные вещи. Оливер гораздо прилежнее ловил теперь рыбу, хотя страсть к приключениям всё же не вполне оставила его. Он мог в хорошую погоду выехать далеко в море на своей плохонькой лодке, пробыть в отсутствии целые сутки, и потом вернуться. В этом отношении он был удивительный чудак.
Нет, во всяком случае, хуже не было, чем прежде! Если не грозила настоящая нужда, то Оливер был доволен. А когда мать снова вернулась из своих странствований, то пришла не с пустыми руками, у неё был за спиной мешок и в нём находились и съестные припасы, и одежда. В прежнее время такой мешок непременно послужил бы поводом к ссоре, но теперь их было трое в доме и они всё поделили между собой поровну. Может быть, они сделали это только из чувства стыда, если уж не из каких-либо других побуждений? Оливер, как жених, был безупречен.