Саймон проделал несколько красивых переходов, легко подпрыгнул и в развороте лягнул ногой воздух на высоте метра в два. Ветер демонстративно поднял карабин и прицелился Саймону в грудь. Батя показал Ветру мощный кулак.

Мастер шевельнул плечами, разминаясь. Он выглядел довольно внушительно, но видно было, что против Саймона ему не выстоять и двух минут. А против Саймона-твари – и минуты. Охотники не знали, что и подумать. Напряжение достигло предела. Собаки опять рвались с поводков.

Мастер сделал еще один шаг вперед. Вдалеке звонко и надрывно залаяла Карма. Собаки в коридоре подхватили ее крик.

– Ну же! – крикнул Саймон, вставая к стене вплотную и приглашающе разводя в стороны руки. – Ты! Самый лучший человек! Иди сюда, докажи, что ты мужчина!

И тут Китаец, который первым в коридоре увидел спину Мастера, захохотал. Трясясь и всхлипывая. Тонкий, неприятный, истеричный смех резанул по ушам людей и псов. Все глаза в коридоре невольно обратились к Китайцу. А он никак не мог успокоиться, потому что разглядел: сзади из-за пояса у Мастера торчит рукоятка пистолета.

Собаки и охотники на миг замолкли. И в наступившей тишине Мастер мягко сказал Саймону:

– Ты ошибаешься. Я и мужчина никудышный, и человек… плохой.

– Не-е-ет!!! – успел крикнуть Саймон.

Выстрел ударил хлестко, как бич. Отлетевшая гильза звякнула о пряжку на портупее Абрама. Голова Саймона с глухим шлепком ударилась о стену, и по грязно-желтой штукатурке во все стороны разлетелись красные брызги. Секунду Саймон еще стоял у стены, будто в причудливом остроконечном красном нимбе. Потом он судорожно шевельнул руками и боком опрокинулся на утоптанный снег.

Коридор безмолвствовал, глядя на Саймона и слушая, как хохочет Китаец, которого Абрам и Зигмунд под руки тащат в Школу. Тело Саймона под стеной извивалось в характерных для твари предсмертных корчах. Мастер спустил большим пальцем курок, сунул пистолет за пояс, нагнулся и поднял с земли футболку.

– Мне нужен лом, – сказал он в пространство. – И лопата. Еще дрова и бензина литров сорок. А лучше шестьдесят.

И коридор взорвался. Охотники разом спустили с поводков собак, тут же двинувшихся к умирающей твари, а сами бросились к Мастеру, едва успевшему поднять свитер и куртку, чтобы не затоптали. Его обступили со всех сторон. Ему что-то говорили в сорок голосов. Его обнимали, целовали и трепали по голове. Множество рук натянуло на него одежду. И зачем-то подняло в воздух.

И понесло в Школу.

Вавилов принюхался и сморщил нос.

– Кого жжете, нехристи? – спросил он.

– Собака издохла, – ответил Абрам, не моргнув глазом.

– Я думал, вы их всех в Лагере хороните.

– Этой не положено. Молодая, на охоте не была.

Вавилов посмотрел на Абрама с сомнением.

– Звездишь, косой, – сказал он. – Чего натворили?

– Мало не покажется, – пробурчал с топчана Китаец.

– Больной, лежите спокойно. В чем дело, Абрам? Я серьезно.

Абрам шмыгнул носом и оглядел Вавилова оценивающе. Школа уже второй час находилась на осадном положении, сначала по схеме «три шестерки», теперь по объявленному Мастером плану «три ноля». «Даже если сейчас рассказать Вавилову всю правду о Саймоне, никуда он, родимый, до рассвета не денется. А мы атакуем в полпятого утра. Но до этого будет обычная расчистка, и врачу на ней работать».

– Понимаешь, старик, – сказал Абрам проникновенно, – я всего-навсего рядовой охотник. Если тебе так интересно, подойди к Хунте, ладно?

– Натворили-таки делов… – кивнул Вавилов, укладывая в кейс инъекционный пистолет. – Допрыгались, охотнички…

– Так получилось, – вздохнул Абрам. – Никак по-другому не выходило, понимаешь?

– У меня в комнате два ассистента сидят, – сказал медик подчеркнуто спокойным голосом. – А вонища на всю Школу. И что я им скажу?

– А что собака издохла.

– Они ходят со мной на дежурства уже больше года. Ваши порядки изучили от и до. Их не обманешь, Абрам. Положим, я не настучу. При условии, конечно, что мне все детально объяснят. С вескими доказательствами. А вот за этих ребят я не отвечаю. Они хорошие ребята. И то, что вы скрываете гибель человека, им не понравится.

– У нас тварь на территорию пролезла, – снова подал голос Китаец.

– Закрой глаза и спи. Иначе не пущу на расчистку, понял?

– Все так и было, как он сказал, – кивнул Абрам.

– Почему тогда эта тварь не лежит у меня в фургоне?

Абрам задумался. Вавилов ждал.

– Потому что ее никто из посторонних не должен видеть, – сказал чистую правду Абрам.

Теперь задумался Вавилов.

– Снова зомбированный охотник? – спросил он осторожно. – Как Боцман? Ну и что? Почему я не в курсе?