– Это-то меня и пугает, - пробормотал Эстансио.
– Ведь мне ни лабиринты, ни другие задачи не в новинку, но на вашей серии я споткнулся. И когда я увидел, как шаркун справился с двойным системным лабиринтом, хотя он понятия не имел о самой идее лабиринта...
– Он замялся и повторил растерянно: - Мне страшно.

– Да, смышленый был экземпляр, - заметил Мюллер.

С этим Эстансио согласиться все-таки не мог.

– Простая случайность, - возразил он.

Мюллер покачал головой.

– Нет, не случайность.
– Он придвинулся ближе.
– А что если сегодняшний был не первым?

Эстансио сдвинул брови.

– О других таких я не слышал, - произнес он с сомнением в голосе.
– И уж, во всяком случае, за время, пока я тут, такие нам не попадались.

– Но вы приехали всего год назад, - напомнил Мюллер, - а я как раз перед этим обследовал двух таких. Оба экземпляра из одной местности - из той самой, где поймали сегодняшнего.

– С горы Зиккурат?

– Вот именно, Популяция, изолированная в горном районе, численностью около семи с половиной тысяч. А не так давно их там было шесть тысяч. За последние десять лет они заметно размножились.

Эстансио задумался, машинально поворачивая свою чашку то в одну, то в другую сторону.

– Местность, пожалуй, вполне подходящая, - сказал он наконец.

Мюллер с усмешкой кивнул, а затем попросил:

– Ну-ка, объясните мне почему.

– Небольшая популяция в изолированном районе, где естественный отбор особенно жесток. При таком положении вещей почти неизбежно должны проявиться эволюционные тенденции.

– У Хотермена вычитали?
– спросил Мюллер.

Эстансио покраснел.

– Совершенно верно. Но ведь он прав?

Мюллер пожал плечами.

– В принципе - конечно, - согласился он.
– Однако Хотермен рассматривал совсем иную ситуацию. Он имел в виду развитие определенных генетических тенденций, то есть такое положение, когда данные гены уже существуют. А тут происходит совсем другое.

– Вы уверены?
– нерешительно спросил Эстансио.

– Абсолютно, - заявил Мюллер.
– Наша станция была создана здесь, когда планета перешла от Альфы к Бете, то есть почти тысячу лет назад. Мы исследовали шаркунов на протяжении всего этого срока. Если бы интересующие нас гены существовали и тогда, они выявились бы в первые же двести лет. Но чего не было, того не было. Первый достаточно сметливый шаркун, хотя и вдвое уступавший нынешним по смышлености... Не морщитесь, не морщитесь, я проверял в архиве... Первый такой шаркун был обнаружен сорок лет назад. Ну-ка, угадайте, откуда он был родом?

– С горы Зиккурат?

Мюллер ударил кулаком по столу.

– Совершенно верно, - процедил он сквозь зубы.
– Произошла мутация. Другого объяснения нет. И произошла она в изолированной популяции.

Эстансио долго молчал.

– Почему вы его забили?
– спросил он наконец.

– Потому же, почему я забил первых двух, - ответил Мюллер.
– Хочу взглянуть на его мозг. Первые два... я думал, это случайность. Теперь я изменил свое мнение и полагаю, что клетки мозга этого последнего экземпляра подтвердят закономерность.

– Но как же правила?
– с недоумением спросил Эстансио.
– Ведь шаркун, демонстрирующий исключительные качества...

Мюллер подергал свою мефистофельскую бородку.

– Правила, правила!
– бросил он пренебрежительно.
– Я должен знать точно, а другого способа нет.
– Внезапно он резко переменил тему.
– Во всяком случае, так могло показаться на первый взгляд:

– Вы ведь возвращаетесь с этим рейсом грузового космолета?

Вопрос был чисто риторический. Стажера приглашали остаться на станции еще на год лишь в исключительных случаях. Эстансио кивнул.

Мюллер удовлетворенно улыбнулся.

– Очень хорошо, - сказал он.
– Когда уедете, можете говорить об этом сколько хотите. Но пока вы еще тут... Этого не было. Просто не было. Вы поняли?

– Кажется, да...
– протянул Эстансио.
– Но... почему?

– А потому, что они умнеют, - ответил Мюллер.
– Если не принять мер, они все станут умными - куда умнее нас. И они свирепы - вы же видели, как ведут себя дикие. Значит, этого нельзя допустить. Вот зачем мы из века в век сохраняем тут станцию. Чтобы наблюдать за ними. Потому что кто-то уже тогда сообразил, к чему идет дело. Чтобы вовремя осадить их. Но тут хватает идиотов, которые - представьте себе - хотят, чтобы шаркуны эволюционировали. Ну, так им незачем знать про мутацию. Да и остальным тоже.

– А-а...
– сказал Эстансио, растерянно сдвинув брови.
– Но что мы можем сделать? Как им помешать?

– Не спрашивайте, - хихикнул Мюллер.
– Не то я объясню.

– Нет, все-таки...
– не отступал Эстансио.

Мюллер налег грудью на столик и многозначительно забарабанил по нему пальцами.

– Вы слышали, кто прибудет с космолетом?

Эстансио задумался, припоминая.

– Ну, Блэкитт, еще Холмен и...

Мюллер жестом остановил его.

– Я говорю не о сотрудниках, а о тех, кому приспичило знакомиться с условиями жизни на планете.