Вот почему возвращение книг М. И. Пыляева можно считать не очередным историческим курьёзом, а началом их новой и плодотворной жизни в среде самых различных читателей. В полной мере это относится и к книге «Замечательные чудаки и оригиналы», вышедшей всего за три месяца до смерти её автора, как следует из надписи на экземпляре, подаренном Пыляевым «дорогому старинному другу Якову Ивановичу Пирогову» 12 ноября 1898 года.

Между тем, именно эта книга до самого последнего времени вызывала множество вопросов и недоумений, как у читателей её первого издания, так и у исследователей-историков.

Общеизвестно, что М. И. Пыляев был собирателем фактов неутомимым и скрупулезным, в этом нет никаких сомнений. Сохранившиеся письма современников содержат обращения к нему за советом и помощью по самым разным вопросам - от исторических и генеалогических справок до рецептуры лекарств и консультаций по поводу драгоценных камней, подтверждая его обширные знания и разносторонние таланты. Более того, Пыляева можно считать изысканным стилистом. Все его предшествующие книги - «Старый Петербург», «Забытое прошлое окрестностей Петербурга» и «Старая Москва» - пленяют читателей как стройностью изложения, продуманной организацией материала, так и сочным, образным литературным языком. Что же касается внешнего оформления текста, то здесь на первый план выступает обязательное наличие иллюстраций, неукоснительно проводимый принцип выноса развернутого содержания очередной главы в её подзаголовок и столь же обязательное наличие именного, архитектурного или географического указателей в конце книги.

Ничего подобного в «Замечательных чудаках и оригиналах», изданных единственный раз А. С. Сувориным в 1898 г., мы не находим, как если бы эта книга была написана совершенно другим человеком. И первое, что бросается в глаза, кроме ряда досадных погрешностей в изложении событий и даже имен, это крайне небрежное отношение к тексту. Впрочем, этим перечнем недостатки издания отнюдь не исчерпываются.

Начать следует с того, что, в отличие от предшествующих, эта книга М. И. Пыляева по какой-то причине оказалась издана в несвойственном для его книг формате, без иллюстраций и указателей. Большинство её глав обозначены только краткими, повторяющими друг друга и не отвечающими действительному содержанию подзаголовками («Замечательные оригиналы», «Рассеянные люди», «Замечательные шутники и эксцентрики», «Замечательные причудники и чудаки», «Замечательные оригиналы», «Замечательные чудаки и оригиналы», «Замечательные чудаки», «Чудаки и оригиналы», «Эксцентрики», «Чудаки и оригиналы», «Богачи-самодуры», и пр.), хотя наряду с ними есть несколько глав, имеющих традиционно развернутый подзаголовок-содержание (напр.: Глава XXV. Феноменальные силачи Д-в и К-ин.
– Чудак-балетоман Ч-ев.
– Гр. Потемкин.
– Театрал Каменский.
– Оригинал В-ский.
– Путешественник К-о.
– Идилик учитель.). Ещё большее удивление вызывает хаотическое расположение материала (повторение одних и тех же сюжетов, неоправданное разнесение материала об одном персонаже по разным главам и пр.), а также множество орфографических, грамматических и стилистических погрешностей, сконцентрированных преимущественно в главах, имеющих такие краткие, как бы предварительные подзаголовки. Неисполненные обещания рассказать о том или ином персонаже в дальнейшем, различные сокращения имени одного и того же лица, упоминаемого в тексте, а равным образом типические ошибки синтаксиса, заставляющие доискиваться смысла той или иной фразы, оказываются настолько разительны, что порою могут вызвать сомнение в принадлежности этого текста М. И. Пыляеву.

Парадокс заключается в том, что этот текст и принадлежит перу самого М. И. Пыляева, тогда как представленный в более ранних книгах несет на себе отпечаток долгой и любовной литературной обработки одного из тончайших стилистов второй половины XIX века. Открытие это принадлежит в полной мере Ю. Н. Александрову, привлекшему для своей работы о М. И. Пыляеве письма к последнему Н. С. Лескова, в 1909 г. опубликованные в одном из «Щукинских сборников» [4] . В этих письмах Лесков прямо упрекает Пыляева за крайнюю небрежность в изложении фактов, отсутствие композиции, повторы, наконец, за прямое нарушение грамматики и синтаксиса, когда «есть места по недосмотру совсем непонятные: является сказуемое, а подлежащее, вероятно, только подумано, а не написано» [5] . Правда, судя по датам (1888 г.), объему текста, о котором идет речь (38 листов), и сюжетам (напр. о юродивом Корейше) эти замечания относились к тексту не «Замечательных чудаков и оригиналов», как то предположил Ю. Александров, а, вероятнее всего, «Старой Москвы», именно тогда предполагавшейся к изданию (книга разрешена цензурой 31. 10. 1890 г., вышла в свет в 1891 г.), но тут важно другое.

Из этих писем можно понять, что, принимая самое деятельное участие в подготовке рукописи вплоть до приглашения стенографисток для работы с автором, Лесков исправлял не только композицию и структуру книги, но и самый пыляевский текст подвергал беспощадной стилистической редактуре. Отсюда, как можно думать, и проистекает известное совершенство языка, столь отчетливо выступающее в первых книгах М. И. Пыляева, но почти полностью отсутствующее в «Замечательных чудаках и оригиналах». И это легко объяснить: к тому времени, когда рукопись последней книги была собрана, Н. С. Лесков уже умер, а сам автор был не в состоянии выполнить ту литературную работу, которую по дружеской приязни брал на себя покойный писатель.

Вот почему, приступая к подготовке настоящего издания, публикаторы, первоначально полагавшие возможным ограничить свою задачу расшифровкой только некоторых упоминаемых автором персонажей, снабдив их краткими сведениями биографического характера и портретами, вскоре пришли к необходимости отойти от точного воспроизведения текста суворинского издания 1898 г., и, не останавливаясь на исправлении одних только типографских погрешностей, провести необходимую синтаксическую редактуру текста там, где без этого нельзя было обойтись, если первоначальный текст нес в себе возможность двойственного толкования или прямо затемнял смысл.

Обычно подобное текстологическое редактирование опирается на корректуры предшествующего издания, авторский оригинал или хотя бы на черновые материалы, которыми пользовался автор. В данном случае ни то, ни другое, ни третье использовать было нельзя потому, что до сих остаётся неизвестна судьба библиотеки и творческого архива М. И. Пыляева [6] . Единственные документы, связанные со смертью М. И. Пыляева и ныне хранящиеся в РГАЛИ, не помогают решить загадку, поскольку датированы 1903-1907 гг. и касаются наследования его авторских прав, перешедших сначала к сестре писателя, вдове коллежского советника Елене Ивановне Пацевич, рожд. Пыляевой, затем к её опекуну, штабс-капитану Анатолию Федоровичу Адойе, а после его смерти - к его вдове, Надежде Федоровне Адойе, которая собиралась их продать [7] .

Возможно, специально предпринятые поиски Пыляевского архива в государственных хранилищах когда-нибудь и увенчаются успехом, но сейчас мне о нем ничего не известно.

Таким образом, в основу настоящего издания положен текст книги М. И. Пыляева 1898 г., переданный в соответствии с современной орфографией и пунктуацией. В квадратных [] скобках дается наиболее вероятная расшифровка сокращенного автором имени, а в постраничных примечаниях - полное имя и годы жизни данного персонажа с указанием его титула, звания или чина, а также, если этого требует контекст, сведения о его (или её) супруге. В подзаголовок каждой главы выведено её содержание, как то было принято в остальных книгах Пыляева и частично прослеживается в настоящей книге (главы 1, 20-23, 25-26 первого издания). Кроме того, книга снабжена общим указателем имен, упоминаемых в тексте и в примечаниях, а также указателем источника, откуда был взят иконографический материал для иллюстраций, приготовленный И. Е. Домбровским.