Шрифт:
Никита. Что делать-то?
Анисья. Говорю, поди в погреб, яму вырой.
Никита. Да вы бы так как-нибудь.
Анисья (передразнивая его). Так как-нибудь. Нельзя, видно, так-то. А ты бы загодя думал. Иди, куда посылают.
Никита. Ах, дела, дела!
Явление девятое
Те же и Анютка.
Анютка. Мамушка! Бабка зовет. Должно, у няньки робеночек, однова дыхнуть, закричал.
Анисья. Что брешешь, пралик тебя расшиби. Котята там пищат. Иди в избу да спи. А то я тебя.
Анютка. Мамушка, милая, пра, ей-богу...
Анисья (замахивается на нее). Я тебя! Чтоб духу твоего не слыхала!
Анютка убегает.
Анисья (Никите). Поди, делай, что говорят. А то смотри! (Уходит.)
Явление десятое
Никита один, долго молчит.
Никита. Ну, дела! Ох, эти бабы. Беда! Ты, говорит, загодя думал бы. Когда загодя думать-то? Когда думать-то? Что ж, летось пристала эта Анисья. Ну, что ж? Разве я монах? Помер хозяин, что ж, я и грех прикрыл, как должно. Тут моей причины нет. Разве мало бывает так-то? А тут порошки эти. Разве я на это склонял ее? Да кабы я знал, я бы ее, суку, убил тогда! Право, убил бы? Участником в этих пакостях сделала, паскудница! И опостылела ж она мне с этого раза. Как мне мать сказала тогда, опостылела, опостылела она мне, не смотрели б на нее глаза. Ну, как с ней жить? И пошло это у нас!.. Стала эта девка вешаться. Что ж мне? Не я, так другой. А оно вон что! Опять-таки моей причины нет никакой. Ох, дела!.. (Сидит задумавшись.) Смелы ж эти бабы, – что придумали. Да не пойду я на это.
Явление одиннадцатое
Никита и Матрена (с фонарем и скребкой впопыхах выходит).
Матрена. Ты что ж сидишь, как курица на насесте? Тебе что баба велела? Готовь дело-то.
Никита. Да вы что ж делать-то будете?
Матрена. Да мы знаем, что делать. Ты-то свое дело справляй.
Никита. Запутляете вы меня.
Матрена. Ты что ж? Али пятиться думаешь? До чего дошло, ты и пятиться.
Никита. Ведь это какое дело! Живая душа тоже.
Матрена. Э, живая душа! Чего там, чуть душа держится. А куда его деть-то? Поди, понеси в воспитательный, – все одно помрет, а помолвка пойдет, сейчас расславят, и сядет у нас девка на руках.
Никита. А как узнают?
Матрена. В своем дому да не сделать дела? Так сделаем, что и не попахнет. Только делай, что велю. А то наше дело бабье, тоже без мужика никак нельзя. На-ка скребочку-то, да слезь, да и справь там. А я посвечу.
Никита. Что справлять-то?
Матрена (шепотом). Ямку выкопай. А тогда вынесем и живо приберем там. Вон она опять кличет. Иди, что ль! А я пойду.
Никита. А что ж, помер он?
Матрена. Известно, помер. Только живей надо. А то народ не полегся. Услышат, увидят, – им все, подлым, надо. А урядник вечор проходил. А ты вот что. (Подает скребку.) Слезь в погреб-то. Там в уголку выкопай ямку, землица мягкая, тогда опять заровняешь. Земля-матушка никому не скажет, как корова языком слижет. Иди же. Иди, родной.
Никита. Запутляете вы меня. Ну вас совсем. Право, уйду. Делайте одни, как знаете.
Явление двенадцатое
Те же и Анисья.
Анисья (из двери). Что ж, выкопал он, что ли?
Матрена. Ты что ж ушла? Куда дела-то его?
Анисья. Веретьем прикрыла. Не слыхать будет. Что ж он, выкопал?
Матрена. Не хочет!
Анисья (выскакивает в бешенстве). Не хочет! А в остроге вшей кормить хочет?! Сейчас пойду, все уряднику скажу. Пропадать заодно. Сейчас все скажу.
Никита (оторопевши). Что скажешь-то?
Анисья. Что? Все скажу! Деньги кто взял? Ты!
Никита молчит.
А яду кто давал! Я давала! Да ты знал, знал, знал! С тобой в согласье была!
Матрена. Да будет. Ты, Микишка, что костричишься? Ну, что ж делать? Потрудиться надо. Иди, ягодка.