С прекращением “Кошелька” Новиков не издавал уже больше сатирических журналов, если не считать выпуска в свет в 1775 году 3-го издания “Живописца”, которое он несколько видоизменил, а именно: выкинул из него все статьи отвлеченного характера и прибавил несколько сатир из “Трутня”, сделав, таким образом, сатирический сборник. Другие сатирические журналы прекратились еще раньше новиковских. Главной причиной этого, говорят, была перемена настроения при дворе. Многие приписывали эту перемену возвышению Потемкина и тому, что турецкая война кончилась, после чего правительству больше не надо было отвлекать общественного внимания от внешних событий посредством литературы. Так ли это было или нет, но верно одно, что обстоятельства, благоприятствовавшие существованию сатирических журналов, исчезли. Впрочем, независимо от этого большинство их не добилось особенных успехов и расходилось хуже новиковских. Своей журнальной деятельностью Новиков доказал, что он не только обладал большими природными дарованиями, но и успел приобрести за это время немало знаний и сделаться образованным человеком. Кроме того, чтобы заинтересовать тогдашнее, еще малоразвитое и грубое, общество, надо было знать и понимать это общество и его интересы. С прекращением “Кошелька” Новиков как бы отказался от сатирической литературной деятельности и перешел к деятельности “положительной”. Мы уже сказали, что его сильно тянуло в эту сторону. Хотя в позднейших московских его журналах сатира получила опять значительное место, – что, вероятно, обусловливалось не только сознанием ее необходимости, а и склонностью к ней, – но в данный период мы видим, что он уходит совсем в другую область. Он начинает в ней действовать еще во время издания сатирических журналов: уже тогда он сознавал недостаточность одной только отрицательной деятельности и не довольствовался только проповедованьем необходимости печатного слова и просвещения в России. Сознавая потребности времени и желая принести как можно больше пользы своему отечеству, Новиков задумал издавать научные сочинения для ознакомления общества с Россией, с ее историей, географией и литературой. С этою целью он издал в 1772 году “Опыт исторического словаря о российских писателях”. Книгу эту он посвятил наследнику цесаревичу. В заглавии ее сказано, что она заимствована из “печатных и рукописных книг, сообщенных извлечений и словесных преданий”. “Словарь” заключает в себе сведения о писателях светских и духовных. Кроме имен известных, как, например, Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, Фонвизина и других, тут встречаются и имена писателей малоизвестных, но замечательных, тем не менее, по уму и образованию.

Из предисловия к “Словарю” видно, что целью его издания было исправление ошибок и пристрастных суждений одного русского путешественника, который напечатал в лейпцигском журнале 1766 года известие о русской литературе. Новиков убедительно просил своих читателей и любителей русской литературы сообщать материалы и критические замечания на его книгу. Таким образом, тут уже высказывается стремление Новикова действовать сообща, привлечь к своей деятельности все общество. Как литературный критик Новиков не может быть поставлен особенно высоко. В этом отношении он не стоял выше своих современников. Внешней стороне литературного произведения он придавал такое же, если не большее значение, как и содержанию его; он особенно ценил чистоту и возвышенность слога и находил, что естественное изображение жизни должно быть несколько приукрашено искусством.

В 1773 году Новиков приступил к изданию памятников, относящихся к изучению географии и истории России. В этой работе, конечно, были у него помощники, может быть, и более его знающие, но ему принадлежит мысль о необходимости изучения своего отечества, и в этом его громадная заслуга. Кроме того, на этом поприще у него было немного предшественников: дело было новое, и только благодаря его энергии и предприимчивости оно могло так успешно пойти.

Первым документом, напечатанным им в 1773 году, была книга “Древняя российская идрография, содержащая описание Московского государства, рек, протоков, озер, кладезей и какие на них города и урочища”.

Из предисловия ее видно, что она была напечатана с рукописи, принадлежавшей тогдашнему библиофилу Петру Кирилловичу Хлебникову и сличенной с пятью другими списками. Книга эта заключает в себе описание России при царе Федоре Алексеевиче. К сожалению, вышла только ее первая часть. Императрица была в числе подписчиков на эту книгу.

В том же 1773 году началось осуществление замысла, которому “Идрография” послужила как бы подходом. Начали издаваться памятники русского законодательства и дипломатических сношений, всякого рода летописей, грамот, родословных, разного рода описаний и пр. Собрание это называлось “Древняя российская вивлиофика, или Собрание разных древних сочинений, яко то: российские посольства в другие государства, редкие грамоты, описание свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей и многие сочинения древних российских стихотворцев и многие другие весьма редкие и любопытства достойные исторические достопамятности”. Всего десять частей. Выходило оно с 1773 до 1775 года, сначала выпусками в пять листов, а потом книгами. Императрица, увидев пользу в таком издании, стала всячески ему содействовать и приказала Г. В. Козицкому передать Новикову для напечатания несколько редких рукописей, а в октябре 1773 года предписала ученому Г.Ф. Миллеру сообщать Новикову копии с разных актов московского архива, который Миллер в то время разбирал. Кроме того, императрица содействовала предприятию Новикова и денежными пособиями. Так, 3 ноября 1773 года она пожертвовала ему тысячу рублей, а 1 января 1774 года – 200 голландских червонцев. “Вивлиофика” имела большой успех. Оканчивая в 1775 году десятую часть ее, Новиков поднес императрице план нового сборника в таком же роде на 76-й год под заглавием “Сокровища российских древностей”. Он предполагал помещать в нем описание монастырей, церквей, городов, гербов, монет, разборы книг по русской истории с приложением портретов государей. Императрица подписалась уже на 6 экземпляров, но издание это почему-то не состоялось.

Взамен его в 1776 году Новиков напечатал две исторические рукописи: “Историю о невинном заточении боярина Артамона Сергеевича Матвеева, состоящую из челобитен, писанных им к царю и патриархам, также из писем к разным особам, с приобщением объявления о причинах его заключения и о возвращении из оного” и первую часть “Скифской истории”, написанной в 1692 году стольником Андреем Лызловым.

В 1777 году Новиков попытался еще раз осуществить несостоявшееся перед тем издание сборника под заглавием “Повествователь древностей российских, или Собрание разных достопамятных записок, служащих к пользе истории и географии российских”. В первом номере его были помещены, между прочим, документы, доставленные издателю по высочайшему повелению из комнатной библиотеки дворца статс-секретарем Кузьминым. Но сборника этого вышла одна только первая часть. Полагают, что он был уничтожен, и этим объясняют его редкость. В марте же 1777 года Новиков стал издавать “Санкт-Петербургские ученые ведомости”. Это была попытка создать орган, посвященный критике и литературе. В предисловии приглашались все ученые мужи и любители российской словесности сотрудничать с “Ведомостями”. Призыв этот нашел в обществе отклик: стали присылаться статьи. Кто были сотрудники Новикова, – неизвестно, так как статьи были или вовсе без подписи или подписаны инициалами, но несомненно, что в то время издатель имел связи с передовыми и образованнейшими людьми своего времени и пользовался среди них большим почетом. Так, в печатных списках действительных членов “Вольного российского собрания”, учрежденного в 1771 году при Московском университете куратором его Мелиссино, среди имен известнейших русских ученых и писателей находится и имя Н.И. Новикова.

В “С.-Петербургских ученых ведомостях” разбирались издания самого Новикова и другие научные и чисто литературные произведения, выходившие в то время. “Ведомости” существовали недолго: вышло только 22 номера. Тем не менее, они успели разобрать до 37 сочинений и изданий разнообразного содержания: исторических, поэтических, нравоучительных, педагогических и духовных. По большей части статьи эти явились библиографическими описаниями книг с указанием их содержания и подробностей изданий. При этом высказывались литературные и научные взгляды. “Ведомости” относились с особой любовью к русской истории, ставили очень высоко занятия этим предметом и прославляли наших историков того времени: князя Щербатова, Татищева и других. Кроме того, доказывая пользу и необходимость собирания исторических материалов, они указывали на приемы и способы таких работ. Литературные взгляды “Ведомостей” сходны со взглядами, высказываемыми в “Словаре”.

В сентябре 1777 года Новиков стал издавать ежемесячный журнал “Утренний свет”, содержание и направление которого тесно связано с его религиозно-мистическим увлечением и с вступлением его в масоны, к чему нам и предстоит теперь перейти.

Вступление в масоны. – Очерк происхождения и развития масонских учений. – Искание истины Новиковым. – Ложа Рейхеля и знакомство Новикова с ее основателем. – Издание “Утреннего света”. – Характер этого журнала. – Открытие Новиковым училищ. – Переезд в Москву

Говоря о содержании 2-й части “Живописца”, мы уже указывали на заключающиеся в ней статьи отвлеченного характера, выражающие какое-то разочарование в жизни. Самый факт существования в журнале таких статей дает нам возможность предположить, что Новиков уже в 1773 году начинал тяготиться своей жизнью и искать каких-то других, высших, идеалов. С течением времени идеалы его молодости, придя в столкновение с действительностью, стали вызывать в нем все большие и большие сомнения, и Новиков начал искать пути для их разрешения. В то время в умственной жизни Европы господствовало два течения: вольтерьянство и масонство. К первому из них Новиков отнесся с самого начала недружелюбно: он считал это направление вредным и боролся с ним в течение всей своей деятельности. Ко второму же, не понимая его, он отнесся сначала скептически. А между тем, душевное состояние его становилось все тяжелее – нужен был какой-нибудь выход, – и вот в 1775 году Новиков попадает в масоны. Об этом событии он впоследствии сам говорил следующее: “Находясь на распутии между вольтерьянством и религией, я не имел точки опоры, или краеугольного камня, на котором мог бы основать душевное спокойствие, а потому неожиданно попал в общество”.