Шрифт:
Жак. Ни на то, ни на другое.
Хозяин. Почему?
Жак. Потому что жарко, потому что я устал, потому что это – очаровательное место, потому что нам будет приятно под тенью деревьев и потому что, наслаждаясь прохладой на берегу ручья, мы сможем отдохнуть.
Хозяин. Согласен; но твоя простуда?
Жак. Она произошла от жары, а врачи говорят, что против всякого яда есть противоядие.
Хозяин. Это верно как в моральном смысле, так и в физическом. Я заметил одно странное явление: нет такого правила морали, из которого не сделали бы медицинского афоризма, и наоборот: редко попадается такой медицинский афоризм, из которого не сделали бы правила морали.
Жак. Так и должно быть.
Они спешились и растянулись на траве. Жак спросил своего Хозяина:
– Вы спите или бодрствуете? Если бодрствуете, я сплю; если спите, я бодрствую.
Хозяин ответил:
– Спи, спи!
– Значит, я могу рассчитывать на то, что вы бодрствуете? Ибо на сей раз мы рискуем лишиться обеих лошадей.
Хозяин вынул часы и табакерку; Жак задремал, но поминутно вскакивал и спросонья размахивал руками. Хозяин спросил:
– Какой дьявол вселился в тебя?
Жак. Меня донимают мухи и комары. Хотел бы я узнать от кого-нибудь, на что нужны эти бесполезные твари?
Хозяин. А если ты этого не знаешь, то неужели они ни на что уж не нужны? Природа не создает ничего бесполезного и лишнего.
Жак. Конечно; раз какой-нибудь предмет существует, то он должен существовать.
Хозяин. Когда у тебя избыток крови, особенно дурной крови, как ты поступаешь? Зовешь лекаря, и он выпускает тебе два-три тазика. Так вот комары, на которых ты жалуешься, – это туча маленьких крылатых лекарей, прилетающих, чтоб колоть тебя своими маленькими ланцетами и вытягивать кровь каплю за каплей.
Жак. Да, но без разбора, не справляясь с тем, слишком ли много ее у меня или слишком мало. Приведите сюда чахоточного и увидите, что ваши маленькие крылатые лекари будут жалить и его. Они думают о себе, и все живое думает о себе, и только о себе. Если это вредит другому – наплевать, лишь бы себе не в обиду…
Затем он похлопал руками в воздухе, приговаривая:
– К черту маленьких крылатых лекарей!
Хозяин. Жак, знаешь ли ты басню о Гаро [76] ?
76
Гаро – персонаж басни Лафонтена «Желудь и тыква», олицетворение всем недовольного критика.
Жак. Знаю.
Хозяин. Что ты о ней думаешь?
Жак. Дрянная басня.
Хозяин. Легко сказать!
Жак. И доказать нетрудно. Если бы вместо желудей на дубе росли тыквы, разве этот дурак Гаро заснул бы под дубом? А если б он не заснул под дубом, то не все ли равно было бы его носу, падают ли оттуда тыквы или желуди? Читайте эту басню своим детям.
Хозяин. Один философ, твой тезка [77] , запрещает читать ее.
Жак. У всякого свои взгляды, и Жан-Жак не Жак.
77
Твой тезка. – То есть Жан-Жак Руссо. В педагогическом романе Руссо «Эмиль, или О воспитании» (1761) речь идет, в частности, о круге чтения для юношества.
Хозяин. Тем хуже для Жака.
Жак. Кто может быть в этом уверен, пока мы еще не дошли до последнего слова последней строки той страницы, которую мы заполняем в великом свитке!
Хозяин. О чем ты думаешь?
Жак. Я думаю о том, что, пока вы говорили, а я отвечал, вы говорили независимо от своей воли, а я отвечал независимо от своей.
Хозяин. А еще о чем?
Жак. Еще? Что мы с вами две живые и мыслящие машины.
Хозяин. А на что же теперь направлена твоя воля?
Жак. Да все осталось по-прежнему. Только в обеих машинах действует еще одна пружина.
Хозяин. И эта пружина…
Жак. Черт меня побери, если я думаю, что она может действовать без причины. Мой капитан говорил: «Дайте причину, и от нее произойдет действие: от слабой причины – слабое действие; от мгновенной причины – мгновенное действие; от перемежающейся причины – перемежающееся действие; от временной причины – временное действие; от прекращенной причины – никакого действия».
Хозяин. Но я чувствую, – по крайней мере мне так кажется, – будто внутри себя я свободен, точно так же, как я чувствую, что думаю.
Жак. Мой капитан говорил: «Да, вы чувствуете это теперь, когда ничего не хотите; но захотите ли вы свалиться с лошади?»
Хозяин. Так что же, и свалюсь!
Жак. Радостно, без отвращения, без усилия, как тогда, когда вам заблагорассудится слезть у ворот постоялого двора?
Хозяин. Не совсем; но не все ли мне равно, лишь бы я свалился и доказал себе, что я свободен.
Жак. Мой капитан говорил: «Как! Неужели вы не видите, что без моего возражения вам никогда не пришла бы в голову фантазия сломать себе шею? Выходит, что я беру вас за ногу и выбрасываю из седла. Если ваше падение что-либо доказывает, то не то, что вы свободны, а лишь то, что вы спятили». Мой капитан говорил еще, что пользование свободой, осуществляемое без основания, является типичным свойством маньяка.