Закончив с вопросом о заслугах Кетле по отношению к общественным наукам, мы считаем нужным, прежде чем перейти к характеристике его деятельности на поприще практической статистики, сказать несколько слов относительно излюбленной его теории «среднего человека», играющей в его статистических исследованиях такую выдающуюся роль.

В своих первых морально-статистических исследованиях Кетле пришел к заключению, что существует особая так называемая «склонность к преступлению», которую можно выразить особой математической формулой для каждой страны, для каждого пола, возраста, состояния и т. д. Вначале он понимал это выражение фигурально, понимая под ним среднюю величину, выведенную из деления всей суммы преступлений на количество членов данной группы. Но мало-помалу он стал понимать под «склонностью к преступлению» нечто более реальное и, наконец, начал видеть в нем свойство, сопровождающее каждого человека от колыбели до могилы, – свойство, которое при определенных условиях превращает человека в преступника [22] . Эту идею (penchant au crime) Кетле перенес и на другие области общественной среды, выставив положение, что главная задача исследователя должна заключаться в том, чтобы повсюду и везде установить и определить характер «среднего человека». Несмотря на то, что Кетле хорошо сознает, что этот «средний человек», как и всякая средняя величина, является существом фиктивным, он, тем не менее, был убежден, что средний человек есть тип, о сохранении которого заботится сама природа, и что факты, собираемые статистикой, суть не что иное, как временное и пространственное изменение этого типа. Таковой тип существует не только для человека материального, физического, но и для духовного, нравственного и интеллектуального. Человек, говорит Кетле, рассматриваемый отвлеченно как представитель всего человеческого рода и как соединяющий в себе все средние качества, находимые в людях, есть средний человек: он может быть выше или ниже в одной стране, чем в другой, точно так же, как он может быть умнее, образованнее или нравственнее. Средний человек есть в обществе то же, что центр тяжести в телах: он есть средняя точка, вокруг которой колеблются все общественные элементы. Мы упомянули об этой теории «среднего человека» только для того, чтобы показать, как сильно на Кетле влияло естественнонаучное мировоззрение, заставлявшее его видеть вещи под определенным освещением. Фикцию, которую сам считаешь таковой, превратить в действительное явление можно только благодаря предвзятому мнению, которое ослепило Кетле в данном случае настолько, что он положительно не видел, из какой массы противоречий состоит его «средний человек», именно ввиду того, что он – «средняя величина», получаемая из множества разнообразных свойств и качеств бесчисленного множества людей. «Средний человек» Кетле и средне глуп, и средне умен, средне честен и средне подл, средне брюнет и средне блондин и т. д., и т. д. Таким образом, вполне целесообразное и важное понятие «средняя величина» было искажено под влиянием одностороннего и предвзятого взгляда, из-за чего много сил Кетле было потрачено напрасно – дорогих, незаменимых для науки и человеческой культуры сил.

Деятельность Кетле и значение его работ в области практической статистики. – Учреждение центральной статистической комиссии в Бельгии по плану Кетле. – Организация статистического конгресса, являющегося всецело делом рук Кетле. – Революция 1848 года. – Политические воззрения Кетле. – Его болезнь. – Поездка в Петербург. – Избрание в члены Парижской и Берлинской академий наук. – Смерть Кетле. – Внешние отличия, выпавшие на долю Кетле. – Открытие памятника Кетле в Брюсселе.

Мы видели в предыдущей главе, что Кетле был проникнут убеждением, что общественные явления могут быть исследованы единственно путем статистического наблюдения. Но Кетле не принадлежал к тому сорту людей, которые удовлетворяются только теорией. Признав какую-нибудь идею истинной, он всеми силами стремился провести ее в жизнь. С первых дней своей статистической деятельности Кетле стал работать над вопросами организации статистического дела, исходя из того положения, что эту организацию только в том случае можно будет признать удовлетворительной, когда она распространит свою сеть на весь земной шар с тем, чтобы наука могла располагать материалом, добытым путем наблюдения над жизнью всего человечества.

Первый шаг в этом направлении был сделан им еще в 1833 году, когда съезд членов Британской ассоциации наук, по его предложению, решил основать статистическую секцию, членами которой, между прочим, стали Мальтус, Бэведж и другие.

Главное внимание Кетле было, однако, обращено на организацию государственной статистики, находившейся в то время в состоянии полнейшей бездеятельности. Между тем, как вполне справедливо думал Кетле, весь успех дела только и зависел от этой статистики, так как только государство обладает теми средствами, которые необходимы для правильной постановки статистических изысканий. Поэтому торжество Кетле не знало границ, когда ему удалось побудить бельгийское правительство учредить в 1841 году так называемую центральную статистическую комиссию, – первое учреждение такого рода во всем цивилизованном мире. Этот институт имел своей задачей внести единство в работу официальной бельгийской статистики, разбросанной дотоле по различным департаментам безо всякого соотношения между своими различными частями. Почти все европейские государства поспешили последовать примеру Бельгии, и всюду эти комиссии носят на себе печать тех принципов, которые Кетле положил в основание центральной статистической комиссии своего отечества. Но Кетле понимал, что статистика будет иметь для науки какое-либо значение только тогда, когда возможно будет делать сравнения между результатами наблюдений, сделанных в различных странах. Для этой цели необходимо было бы, конечно, предварительно объединить способы статистических наблюдений во всех государствах, ввести одинаковую организацию официальной статистики, одну и ту же терминологию и т. д. Подготовить почву для осуществления этого идеала было заветной мечтой Кетле. Международный статистический конгресс, на организацию которого Кетле потратил немало времени и сил, должен был служить средством для выполнения этой высокой задачи.

Нет надобности распространяться об этом конгрессе. Значение его для науки и жизни ясно для всякого с некоторым вниманием следившего за тем, что было сказано выше о задачах статистики. Статистический конгресс в полном смысле слова – дело рук Кетле, и не только первый, собравшийся в 1853 году в Брюсселе, но и все остальные восемь, которые собирались в различных столицах Европы при его жизни. Всюду он принимал самое деятельное участие, почти на всех конгрессах был избираем единогласно в председатели, и все работы конгрессов носят на себе печать его гения. Недаром знаменитый прусский статистик Эрнст Энгель назвал Кетле «учителем учителей». «Все организаторы статистических учреждений в Европе с середины 50-х годов были его учениками, и до самого конца своей жизни, на целом ряде статистических конгрессов, от Брюссельского до Петербургского включительно, Кетле поддерживал их деятельность советами своей опытности и неослабевающей энергией своей воли» (Янсон).

Между тем, разразилась революция 1848 года. Старая Европа пошатнулась в своих основах. На континенте повеяло новым. Все умы обратились в сторону политики. Общее течение затронуло и Кетле, обыкновенно стоявшего в стороне от борьбы партий: в марте 1848 года он читает в академии доклад под заглавием: «Sur la nature des Etats constitutionelles et sur quelques principes qui en derivent» [23] . Чтобы закончить характеристику личности этого замечательного мыслителя, мы считаем нелишним познакомить читателя с содержанием этого доклада. Здесь высказывается прежде всего мнение, что существование партий в государстве есть вещь необходимая, необходимое условие здорового развития политической жизни. Главная забота правительства должна заключаться в том, чтобы не допустить подчинения одной партии другой, в противном случае насилие является единственным исходом для угнетенной стороны. При всем том конституционное правление подвержено, по мнению Кетле, периодическим кризисам, вполне естественно вытекающим из сущности конституционной формы правления. Эпохи этих кризисов варьируются в различных странах, причем сами кризисы гораздо чаще появляются в маленьких государствах, нежели в больших [24] .

Нельзя, по мнению Кетле, упускать из виду, что министерские кризисы часто являются непредвиденными и нередко имеют последствием большие потери энергии для массы населения, – потери, за которые народу редко удается вознаградить себя. Тем не менее, эти перемены необходимы в государственном организме, вызывая напряжение его сил и придавая ему больше жизни и движения. Нужно только стараться направлять течение этих кризисов так, чтобы предохранить общественный организм от большой потери сил; точно так же нужно заботиться о том, чтобы заставить этот жизненный факт общественных организмов действовать с такой же экономией, как действует соответственный жизненный принцип в индивидуальном организме человека. Задача правительства – изучать события, совершающиеся в промежутках между двумя кризисами, узнавать причины оппозиции и влияние последней на ход государственных дел, которые всегда должны оставаться в положении равновесия. Никогда не следует забывать, что действие равно противодействию, и что никакая оппозиция не опасна до тех пор, пока не стараешься подавить ее насильно.

Из этих положений видно, что, как уже выше было сказано, Кетле придерживался взглядов так называемого умеренного либерализма. Отсюда же можно заключить, что он и на политику смотрел с точки зрения естествоиспытателя, что некоторым образом оправдывает его иногда не совсем ясные представления о политической жизни и борьбе.

Политические вопросы не переставали занимать Кетле и в следующем, 1849 году; так, в январе этого года он читает в академии новый закон: «Fragments sur la mani`ere dont il convient d’envisager les sciences politiques et sur l’intervention du gouvernement dans les affaires des particuliers» [25] .