– Тут ты можешь ошибаться, – возразил Кевин. – Существуют такие навороченные системы, работающие дистанционно. Девочка вполне может находиться в зоне их действия, никто ничего не заметит. Мини не хвастает – он действительно гений по части всякой электроники.

Я подумал о Мини, который мечтал умереть, чтобы вновь испытать единение с ВАЛИСом. А я? В 1974-м произошла моя встреча с ним, и с тех самых пор я жаждал, чтобы это повторилось. У меня даже кости болели, тело жаждало ВАЛИСа так же, как и душа, а может, и больше. Однако ВАЛИС проявлял благоразумие, и правильно. Своим нежеланием вновь прийти ко мне он демонстрировал заботу о человеческой жизни.

В конце концов встреча с ним едва меня не убила. Я мог бы вновь увидеть ВАЛИС, но, как случилось с Мини, он бы убил меня. А я не хотел этого – мне еще слишком много нужно было сделать.

А что именно мне нужно сделать? Я не знал. Никто из нас не знал. Я уже слышал голос ИИ в своей голове. Его услышат и другие, все больше и больше. ВАЛИС, живая информация, проникнет в мир, реплицируется в мозгу людей, сольется с ними и будет помогать им, направлять на подсознательном уровне, невидимо. Ни одно человеческое существо не осознает происходящего, пока симбиоз не достигнет критической точки. При общении с другими людьми такой человек не ведает, имеет он дело с гомоплазматом или нет.

Возможно, вернутся древние знаки тайного распознавания; скорее всего уже вернулись. Например, во время рукопожатия человек делает легкое движение пальцем, рисует на ладони другого две пересекающиеся дуги – схематичное изображение символа рыбы. Знак, который не заметит никто, кроме этих двоих.

Я вспомнил инцидент – больше, чем инцидент, – связанный с моим сыном Кристофером. В марте семьдесят четвертого, когда ВАЛИС овладел мной, взял под контроль мой разум, я провел весьма сложный обряд инициации Кристофера в разряд бессмертных. Медицинские знания ВАЛИСа спасли физическую жизнь Кристофера, но на этом ВАЛИС не остановился.

Я очень дорожу тем опытом. Все произошло тайно, даже мать Кристофера ни о чем не догадывается.

Сначала я приготовил чашку горячего шоколада. Потом хот-дог на сдобной булочке с обычным гарниром. Кристофер, тогда совсем малыш, любил хот-доги и теплый шоколад.

Мы с Кристофером сели на полу в его комнате, и я – или скорее ВАЛИС во мне, в качестве меня – начал игру. Сначала я, словно дурачась, поднял чашку с шоколадом над головой сына, а потом, как будто случайно, плеснул немного теплого шоколада на голову Кристофера, на его волосы. Кристофер, хихикая, попытался стереть шоколад. Я, конечно же, помог ему. И, наклонясь к сыну, прошептал:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Никто, кроме Кристофера, не слышал меня. Вытерев теплый шоколад с волос сына, я начертал на его лбу знак креста. Я окрестил его и конфирмовал. Я сделал это не властью церкви, но властью живого плазмата во мне – самого ВАЛИСа.

Потом я сказал сыну:

– Твое тайное имя, христианское имя, теперь…

И назвал ему имя. Только он и я знаем его. Он, я и ВАЛИС.

Затем я отломил кусочек булочки от хот-дога и протянул сыну. Кристофер – совсем малыш – открыл рот, словно маленькая птичка, и я положил туда кусочек булки. Словно мы с ним разделяем трапезу – обычную трапезу.

По какой-то причине было очень важно – критически важно, – чтобы Кристофер съел только хлеб, но не мясо. При таких обстоятельствах нельзя есть свинину. Меня предупредил ВАЛИС.

Едва Кристофер начал закрывать рот, чтобы прожевать булку, я вручил ему чашку с теплым шоколадом. К моему удивлению – он был еще такой маленький, что пил из бутылочки, никогда из чашки, – Кристофер жадно схватил чашку, поднес к губам и начал пить.

Я произнес:

– Это кровь моя и тело мое.

Мой маленький сын выпил шоколад, и я забрал у него чашку. Великое таинство было завершено. Крещение, конфирмация, а затем самое святое таинство из всех – причастие: таинство Господней Вечери.

– Кровь Господа нашего Иисуса Христа, пролитая за тебя, сохранит тело твое и душу для жизни вечной. Пей и помни, что кровь Христова пролита за тебя, и будь благодарен.

Самый священный момент. Священник становится Христом; сам Христос посредством божественного чуда предлагает верующим тело и кровь свою.

Большинство людей понимают, что путем чудесного превращения вино (или теплый шоколад) становится Божественной Кровью, а облатка (или кусочек булочки от хот-дога) – Божественным Телом, но очень немногие – даже из священников – осознают, что фигура, стоящая перед ними с чашей, – живой Бог.

Время преодолено.

Мы переносимся назад почти на две тысячи лет. Мы не в Санта-Ане, штат Калифорния, Соединенные Штаты Америки, а в Иерусалиме, примерно в тридцать пятом году общей эры.

То, что я видел в марте тысяча девятьсот семьдесят четвертого, когда друг на друга наложились Древний Рим и Калифорния, служило реальным свидетельством того, что можно видеть внутренним зрением, зрением, которым обладает только вера.

Мой случай с двойной экспозицией буквально – не фигурально – подтвердил истинность чуда литургии.