Очень скоро после этого собрания большинство мекканских мусульман, с Омаром во главе, переселились в Ятриб. При Мухаммеде, откладывавшем по неизвестной причине свой переезд, оставались только Абу-Бекр и Али. Но когда стало известно, что корейшиты собираются силой задержать пророка и пошли даже слухи о заговоре против его жизни, пришлось принять меры к скорому и тайному бегству. Абу-Бекр купил двух верблюдов и с надежным проводником отправил их в условленное место по южной дороге, где было меньше опасности преследования. В назначенную ночь Али надел красный плащ пророка и остался в его доме, а Мухаммед с Абу-Бекром тайными проходами вышли из города по направлению к югу, безлюдными тропинками прошли к горе Таура и спрятались в одной пещере, куда домашние Абу-Бекра приносили им в течение трех дней съестные припасы. На четвертую ночь они вышли из пещеры и пробрались к тому месту, где ждал их проводник с верблюдами. Мухаммед сел на верблюдицу Аль-Касва, Абу-Бекр – на другого верблюда, и они окружным путем, избегая большой караванной дороги, через восемь дней достигли ятрибского пригорода Коба, откуда Мухаммед, восторженно приветствуемый мекканскими “переселенцами” (могаджирами) и ятрибскими “союзниками” (ансарами), торжественно вступил в город, ставший с тех пор городом пророка (Мединет-наби, или просто Медина) и остановился в доме одного из Бену-Хазраджей – Абу-Эйюба, пока ему не построили (в следующем году) двух особых домов (для двух его жен) и рядом с ними особое здание для молитвенных собраний – первую мусульманскую мечеть.

Вскоре по прибытии в Ятриб Мухаммед дал своей общине писаный устав, окончательно выделявший ее из арабского язычества с его родовым бытом и племенными делениями и полагавший основание мусульманству как религиозно-общественному и политическому строю. По этому уставу, все верующие как из корейшитов, так и из ятрибских жителей, переселенцы и союзники (могаджиры и ансары), составляют один нераздельный и равноправный народ. Нет более разделения на племена, а есть только противоположение между правоверными и неверными. Между правоверными не должно быть никаких раздоров, и старые племенные и родовые счеты должны быть забыты. – Кровная месть между родами, принявшими ислам, отменяется. – Правоверные должны защищать друг друга оружием против всякого нападения. – Решение всех спорных вопросов должно быть предоставлено Богу и Мухаммеду.

Из общей массы неверных, естественно, были выделены ятрибские арабы, еще не принявшие ислама, но не противодействовавшие ему, а также иудеи этого города. И в тех, и в других Мухаммед видел ближайших кандидатов на мусульманство, что относительно арабов и оправдалось через некоторое время. И с теми, и с другими был заключен договор. Язычники Ятриба обязывались не вступать в мирные сношения с языческими корейшитами и их союзниками, а Мухаммед обязался не укрывать между мусульманами воровских людей от законного преследования. С евреями был заключен более тесный союз. Они обязались поддерживать дело ислама денежными взносами и в тяжебных делах между своими и мусульманами принимать решение Мухаммеда. Защита Ятриба от внешнего нападения была признана общим делом всех живущих в городе – язычников, мусульман и иудеев.

Переселение Мухаммеда из Мекки в Ятриб имело для мусульманства прежде всего то значение, какое падение Иерусалима с 70 года имело для христианства: и в том, и в другом случае обрывалась историческая пуповина, связывавшая новую религию с материнской почвой. Но насколько мусульманство было проще христианства, настолько исторический процесс его развития совершался быстрее, был короче и сосредоточеннее, и потому последние десять лет жизни Мухаммеда, от хиждры до смерти пророка, совместили для его религии совокупность перемен, которым в истории христианства соответствует все то, что произошло в почти трехвековую эпоху, от взятия Иерусалима Титом до смерти Константина Великого (70 – 337 года).

В эти десять лет (622 – 632 годы) произошло следующее: новый религиозный союз, образовавшийся вокруг Мухаммеда: 1) решительно обособился от языческих соплеменников в Мекке; 2) столь же решительно обособился от иудеев в Ятрибе; 3) сознал свое религиозное начало как высшее и окончательное откровение; 4) к религиозному своему характеру присоединил политический, организовался в гражданское общество и государство; 5) усвоил идею священной войны; 6) через успешное применение этой идеи овладел центральным святилищем арабов и занял господствующее положение во всей Аравии, и 7) переступил за пределы национально-религиозного сознания, признал за собой универсальное значение и назначение и сделал первые шаги к его осуществлению.

Мухаммед, убежденный в том, что получил непосредственное откровение от Бога, наравне с прежними “посланниками”, не чувствовал никакого побуждения (если бы даже имел возможность) изучать те древние священные книги, на которые так часто ссылался. Ятрибские евреи, с которыми ему пришлось иметь дело, не могли, конечно, стать на его точку зрения. Против его мессианского достоинства (на признание которого с их стороны он, без сомнения, рассчитывал) они с самого начала уже имели одно сильное возражение: он был араб, принадлежал к сынам Измайловым, а не к сынам Израилевым. Это препятствие еще можно было устранить с помощью какой-нибудь фантастической родословной. Но когда эти “люди писаний” убедились в крайне поверхностном знакомстве Мухаммеда с Библией, он потерял всякое религиозное значение в их глазах, и они прямо стали смеяться над его притязаниями. Мухаммед очень скоро понял безнадежность своего положения с этой стороны и прекратил всякие попытки к сближению. Дело было для него решено. “Бог послал евреям Коран для подтверждения их писаний, но они не поверили”, – объявил он (Сура II) и, в знак совершившегося религиозного разрыва, переменил киблу, то есть тот пункт, к которому должны были обращать свое лицо мусульмане при молитве. До сих пор киблою был Иерусалим, теперь молящимся было предписано обращать свое лицо к Мекке. Вот как сам Мухаммед объясняет эту перемену.

“Безумный спросит: почему Мухаммед переменил место, куда обращаться при молитве? – Отвечай: “восток и запад принадлежат Господу; он ведет, кого хочет, правым путем. Мы утвердили вас срединным народом как свидетелей против остальных народов так же, как ваш посланник будет свидетелем против вас. Мы переменили место молитвенного обращения, чтобы отличить тех, которые следуют за посланником Божиим, от возвращающихся к неверию” (Сура II, 136-138).

Мухаммед с самого начала знал и заявлял, что “Ислам есть религия Бога вселенной” (Сура VI). Но теперь, после своего первого решительного успеха, он выставляет себя если не исключительным, то преимущественным провозвестником этой универсальной религии. “Скажи: о люди! воистину я послан ко всем вам от Бога, Его же царство неба и земли. Нет Бога, кроме Него” (Сура VII, 158).

“Он (Бог) изглаживает и оставляет в писаниях, что хочет. Подлинник в его руках” (Сура XIII, 13).

“Бог послал с неба самую превосходную из книг. Одно и то же учение повторяется там беспрестанно. Боящиеся Господа чувствуют дрожь при ее чтении” (Сура XXXIX, 24).

“Подлинник Корана сохраняется Богом на небе” (Сура XLIII, 3).

“Клянусь книгой очевидности! Мы послали ее тебе в благословенную ночь, чтобы научить смертных. В ту же ночь вечная Премудрость наложила печать на свои законы. Это Мы даем людям достоинство апостолов” (Сура XLIV, 1 – 4).