Правда, ненависти между ними быть не могло. Слишком много у них общего. Слишком много они друг от друга получали. Даже простое соприкосновение в несущемся по небу “роллс-ройсе” наполняло их счастьем. По крайней мере на то время, пока оно продолжалось.

Порывшись во внутреннем кармане великолепно пошитого костюма из настоящего шелка – таких костюмов во всем мире не набралось бы и десятка, – Джейсон вытащил пачку правительственных ассигнаций. Некоторые купюры были изрядно помяты.

– Не следует носить при себе столько наличных, – заметила Хизер поучительным, материнским тоном, который он терпеть не мог.

– С помощью этого, – Джейсон потряс пачкой денег, – мы можем улететь куда угодно.

– Если только какой-нибудь студент не сбежит из кампуса и не отрежет тебе руку вместе с деньгами. Ты же не можешь без показухи. Посмотри на свой галстук. Ты всегда был вульгарен. Вульгарен и хвастлив. Нет, ты посмотри на свой галстук! – Теперь она почти кричала. Похоже, Хизер действительно разозлилась.

– Жизнь коротка, – заметил Джейсон. – А период процветания еще короче. – Тем не менее он засунул пачку в карман пальто и разгладил слегка помявшийся костюм. – Между прочим, я тебе хотел кое-что купить. – Fa самом деле он планировал распорядиться этой суммой несколько иначе – поехать в Лас-Вегас и поиграть в блэк-джек. Способности шестого позволяли – и он не упускал случая воспользоваться этой возможностью – всегда выигрывать в блэк-джек. Он имел преимущество перед всеми, даже перед банкометом. Даже, промелькнула отчаянная мысль, перед владельцем казино.

– Лжешь, – отрезала Хизер. – Ты никогда обо мне не думаешь. Ты эгоист, ты занят только собой. На эти не праведные деньги ты планировал купить очередную блондинку с пышной грудью и затащить ее в постель. Может быть, даже в нашем доме в Цюрихе, который я не видела уже четыре месяца. С тем же успехом я могла бы быть беременной.

Ему показались странными ее слова. С другой стороны, он многого не понимал в Хизер. С ним, как и со своими поклонниками, она никогда не откровенничала, Как бы то ни было, за все эти годы он хорошо ее узнал. Например, он знал, что в 1982 году она сделала аборт. Для всех остальных это оставалось секретом. Он знал, что какое-то время она состояла в незаконном браке с лидером студенческой коммуны, что целый год прожила в грязном крольчатнике колумбийского университета с вонючими бородатыми студентами, которых полиция и национальные гвардейцы загнали под землю. Если бы не полиция, они бы разбежались по всему обществу как черные крысы с тонущего корабля.

Еще он знал, что год назад Хизер арестовали за хранение наркотиков. И если бы не богатые и влиятельные родственники, не помогли бы ни ее обаяние, ни искра божья. Да и денег бы у нее не хватило, чтобы откупиться.

Джейсон знал, что Хизер слегка ошарашена всем, что на нее свалилось. Но он знал также и то, что она уже пришла в себя. Как все шестые, она обладала невероятной способностью восстанавливаться. Это в них вложили с особой тщательностью. В каждого из них. И многое, многое другое. Даже он в свои сорок два года не знал всех своих преимуществ. Хотя ему всякое довелось повидать. В том числе и останки других артистов, через которых ему пришлось переступить на пути к вершинам своей карьеры.

– Эти крикливые галстуки… – начал Джейсон, но тут зазвонил мобильный телефон. Может быть, Ал Блисс хочет сообщить рейтинг сегодняшнего шоу…

Но это был не Блисс. Резкий женский голос зазвенел в ухо:

– Джейсон?

– Да? – Прикрыв рукой трубку, он проворчал в сторону Хизер:

– Это Мэрлин Мэнсон. Какого черта ты дала ей номер моего воздушного автомобиля?

– Какая Мэрлин Мэнсон? – спросила Хизер.

– Потом расскажу, – проворчал он и, сняв ладонь с трубки, воскликнул:

– Да, дорогая, это действительно Джейсон, самый настоящий, в собственной реинкарни-рованной плоти. Что с тобой? У тебя ужасный голос. Тебя опять выселяют? – Он подмигнул Хизер и устало улыбнулся.

– Отвяжись от нее, – сказала Хизер.

– Я и пытаюсь, разве ты не видишь? – зашипел он, снова прикрывая трубку рукой. – Хорошо, Мэрлин, – продолжал он уже в трубку. – Выкладывай, что там у тебя. Поделись наболевшим, я ведь для этого и существую.

В течение уже двух лет Мэрлин Мэнсон была его протеже. Она мечтала стать певицей, быть богатой, любимой и знаменитой – как он. Однажды она забрела к нему в гримерную. Тогда он впервые обратил на нее внимание. Маленькое, напряженное, озабоченное лицо, короткие ноги, слишком короткая юбка – все это он заметил с первого взгляда. А спустя неделю он устроил ей прослушивание с руководителем артистического и репертуарного отдела студии “Коламбия рекордз”.

Неделя оказалась весьма насыщенной, хотя до пения дело так и не дошло.

Громкий голос Мэрлин сверлил ухо:

– Я должна тебя увидеть. Иначе я покончу с собой, и виноват в этом будешь ты. Ты будешь мучиться до самой смерти. А перед тем как погибнуть, я расскажу Хизер Гарт про то, что все это время мы с тобой спали.

Джейсон вздохнул. Черт, как же он устал. Еще во время шоу, в течение которого ему приходилось улыбаться, улыбаться и улыбаться.

– Я лечу в Швейцарию, – решительно и твердо произнес он, словно разговаривал с капризным ребенком. Обычно, когда Мэрлин впадала в полупараноидальное состояние, подобный тон на нее действовал. Только не на этот раз.

– Тебе хватит пяти минут, чтобы прилететь ко мне на своем воздушном “роллсе”, – завопила Мэрлин ему в ухо. – Наш разговор не займет и пяти секунд. Я должна сказать тебе что-то важное.

Наверное, забеременела, подумал Джейсон. Специально или неспециально забыла принять таблетку.

– Что ты можешь мне рассказать за пять секунд? – резко произнес он. – Говори сейчас.

– Я хочу, чтобы ты был со мной, – произнесла Мэрлин со свойственным ей безрассудством. – Ты должен приехать. Я не видела тебя шесть месяцев. Все это время я думала о нас. В частности, о последнем прослушивании.