Месмеризм и гипнотизм совершенно различны по своим методам. В гипнотизме нервные окончания органов чувств сперва утомляются, а затем, при продолжении изнурения, временно парализуются; этот паралич распространяется далее в направлении чувствительного центра в мозгу, и результатом является состояние транса. Утомление осуществляется при помощи некоторых механических средств, таких как вращающееся зеркало, диск, электрический свет, и т. д. В результате частого повторения такого уставания пациент получает склонность впадать непосредственно в состояние транса, а его органы чувств и мозг постоянно слабеют. Когда его эго оставляет место своего обитания, и его мозг таким образом остается пассивным, другому человеку легко внушить ему идеи или действия, и эти идеи будут затем осуществляться пациентом после его выхода из трансового состояния, как если бы они были его собственными. Во всех таких случаях он является просто пассивной силой в руках гипнотизера.

Метод подлинного месмеризма совершенно иной. Месмеризатор переносит свой собственный аурический флюид… посредством эфирного двойника, на своего пациента; таким образом он может, в случае болезни, регулировать непостоянные вибрации страдающего человека или поделиться с ним своей собственной жизненной силой, таким образом повышая его витальность. Нет другой силы, которая действовала бы столь же целебно на нервную атрофию, как эта, и можно увидеть при помощи ясновидения, как сморщенная, ссохшаяся клетка надувается и увеличивается в нахлынувшем жизненном потоке. Наиболее легко ток праны истекает из кончиков пальцев и через глаза; движения руками следует совершать вдоль нервов от центра к периферии, резко встряхивая пальцы в сторону от пациента и оператора по окончании пассов. Следует вымыть руки перед операцией и после нее, и ее ни в коем случае нельзя совершать, когда разум неспокоен, а здоровье не является крепким. Недостаток витальности можно преодолеть при помощи стояния на солнце, причем на вас должно быть настолько мало одежды, насколько это возможно, дышать следует глубоко и медленно, задерживая дыхание между каждым вдохом и выдохом столь долго, сколь это удобно, то есть, чтобы не вызвать боли или удушья. Пять минут такого занятия восстановят пранический баланс.

Ни один первый выпуск традиционного и официального теософского журнала не обходится без того, чтобы мы не представили в нем нашим читателям некоторую информацию, которая, по нашему мнению, является совершенно необходимой. [461]

В сущности, то представление, которое по сей день имеют люди об индийском Теософском обществе, столь неопределенно и разнообразно, что даже многие наши члены обладают на сей счет совершенно ошибочными воззрениями. В этой связи необходимо подробно объяснить ту цель, которую мы преследуем в журнале, посвященном исключительно теософии. Однако прежде чем мы попросим наших читателей проявить к нему интерес или даже просто заглянуть в него, мы предложим им очень краткие предварительные разъяснения.

Сразу возникают вопросы: что такое теософия? Зачем это столь претенциозное название? Когда же мы отвечаем, что теософия – это божественная мудрость, или мудрость, скорее, богов (Theo-sophia), чем Бога, нам выдвигают другое, еще более экстраординарное возражение: «Разве вы не буддисты? Нам известно, что буддисты не верят ни в Бога, ни во множество богов…»

Совершенно верно. Но, для начала, мы не в большей степени являемся буддистами, чем христианами, мусульманами, иудеями, зороастрийцами или брахманистами. К тому же, что касается богов, мы придерживаемся здесь эзотерического метода hyponoia [аллегории, греч. ], которому учил Аммоний Саккас, другими словами, оккультного значения этого термина. Разве не сказал Аристотель, что «божественная сущность, пропитывающая природу и рассеянная по всей бесконечной вселенной, и то, что hoi polloi [простолюдины, греч. ] называют богами, – это всего лишь Первопринципы…» [462] – другими словами, творящие и разумные силы природы. Однако из того факта, что буддийские философы распознавали и знали природу этих сил, как никто другой, вовсе не следует, что это Общество является буддийским, как Общество. В качестве некой абстрактной организации, Общество ни во что не верит, ничего не признает и ничему не учит. Общество per se [для себя, лат. ] не может и не должно иметь какую-либо одну религию. В конце концов, культы – это всего лишь носители, более или менее материальные формы, содержащие в себе в большей или меньшей степени эссенцию единой и универсальной Истины. В принципе, теософия – это духовная и физическая наука об этой Истине, самая суть религиозного и философского исследования. Видимый представитель универсальной Истины – так как в нем содержатся все религии и философии, и так как каждая из них в свою очередь несет в себе часть этой Истины – Общество может быть сектантским, иметь предпочтения или пристрастия не в большей мере, чем антропологическое или географическое общество. Разве для последнего важно, принадлежат ли входящие в него исследователи к той или другой религии, пока каждый из его членов добросовестно выполняет свои обязанности?

Если же теперь, как и много раз до этого, нас спросят, являемся ли мы деистами или атеистами, спиритуалистами или материалистами, идеалистами или позитивистами, роялистами, республиканцами, или социалистами, мы ответим, что в Обществе представлены все эти воззрения. Я лишь просто повторю то, что я сказала ровно десять лет назад во вступительной статье к журналу «Теософист», [463] чтобы показать, сколь сильно отличается мнение публики о нас от того, чем мы в действительности является. Наше Общество в разные времена обвиняли в самых удивительных и самых противоречивых ошибках, и приписывали ему такие мотивы и идеи, которые оно никогда не имело. Чего только о нас не говорили! В один день мы были обществом невежд, верящих в чудеса; на следующий день нас объявляли тавматургами; наши цели – тайные и сугубо политические, говорилось с утра; мы были карбонариями и опасными нигилистами; однако вечером обнаруживалось, что мы шпионы, оплачиваемые монархической и автократической Россией. В другой раз, и без какого бы то ни было перехода, мы становились иезуитами, стремящимися уничтожить спиритизм во Франции. Американские позитивисты видели в нас религиозных фанатиков, тогда как духовенство всех стран обличало в нас эмиссаров Сатаны, и т. д., и т. д. Наконец, наши бравые критики с изысканной вежливостью и непредвзятостью разделяли теософов на две категории: шарлатанов и простофиль…

Однако клевещут лишь на то, что ненавидят или боятся. За что же нас ненавидят? И за что нас боятся, кто знает? Не всегда благоразумно говорить Истину, а мы говорим, возможно, слишком много правдивых истин. Несмотря на все это, с момента возникновения нашего Общества в Соединенных Штатах четырнадцать лет назад, наши учения получили совершенно неожиданно широкое распространение. Первоначальная программа по необходимости была расширена, и сфера наших комбинированных поисков и исследований в настоящий момент вышла далеко за поставленные рамки. Такое расширение было вызвано все возрастающим увеличением числа наших сторонников, числа, растущего с каждым днем; разнообразие их рас и религий требовало от нас все более и более глубоких изысканий. Однако, расширяясь, наша программа ни в коей мере не менялась в том, что касается ее главных целей, за исключением, к сожалению, одной из них, наиболее близкой нашему сердцу, а именно – первой из них, т. е. создания Всемирного Братства без различия рас, вероисповедания или цвета кожи. Несмотря на все наши попытки, эта цель практически постоянно игнорировалась или же становилась мертвой буквой, особенно в Индии, благодаря врожденному высокомерию и национальной гордыне англичан. За этим исключением, две другие цели, а именно, изучение восточных религий, особенно древних ведических и буддийских культов, и наше исследование скрытых сил в человеке, преследовались с таким рвением, которое, в конце концов, было вознаграждено.

Начиная с 1876 годы, мы были вынуждены все более и более удаляться от проторенной дороги общих положений, какой она была задумана вначале, чтобы пуститься по смежным путям, расходящимся все шире и шире. Таким образом, ради того, чтобы удовлетворить всех теософов и проследить эволюцию каждой религии, мы обогнули весь земной шар, начав свое путешествие на заре цикла восходящего человечества. Эти исследования привели к синтезу, уже в общих чертах описанному в «Тайной Доктрине», перевод некоторых частей которой будет опубликован в данном журнале. Эта доктрина лишь едва очерчена в двух наших томах, и все же раскрытые в ней тайны, касающиеся верований доисторических народов, космогонии и антропологии, до сих пор ни разу не открывались. Некоторые догмы и теории в ней сталкиваются с научными теориями, особенно с теорией Дарвина; с другой стороны, они объясняют и проясняют то, что остается по сей день непостижимым, заполняя многочисленные бреши, которые, volens-nolens [волей-неволей, лат. ], оставляет пустыми современная наука. Мы должны представить наши доктрины такими, каковы они есть, или же вообще не обсуждать этот вопрос. Тем, кто боится таких бесконечных перспектив и пытается сузить их при помощи кратчайших путей и подвесных мостов, искусственно возведенных современной наукой над этими тысячами зияющих брешей, лучше и не пытаться войти в Фермопилы древней науки.

Таков был один из результатов деятельности нашего Общества, может быть, очень слабый результат, но такой, за которым, несомненно, последуют и другие откровения, экзотерические или чисто эзотерические. Мы говорим об этом, чтобы показать, что мы, в частности, не проповедуем никакой религии, предоставляя каждому члену полную и совершенную свободу следовать своим собственным личным убеждениям. Главная цель нашей организации, которую мы пытаемся превратить в настоящее братство, со всей полнотой выражена в девизе Теософского общества и всех его официальных органов: «Нет религии выше Истины». Как объективное и беспристрастное общество, мы должны овладеть истиной везде, где бы мы ее ни нашли, не позволяя себе оказывать предпочтение той или иной вере. Этот принцип ведет к вполне логичному выводу: если мы призываем и принимаем с распахнутыми объятьями всех подлинных искателей истины, в наших рядах не может быть места оголтелому сектантству, фанатизму или лицемерию, окружившему себя китайской стеной догмы, на каждом камне которой написано: «Нельзя!» Какое же место могли бы занять среди нас подобные фанатики, религия которых запрещает любые вопросы, любое исследование и не допускает никаких споров, если известно, что главная материнская идея, самый корень, из которого произрастает прекрасный цветок, называемый нами теософией, – это абсолютная и неограниченная свобода изучения всех тайн природы, человеческой или божественной.