20 июля под предлогом, что социал-демократическое правительство Пруссии не может защитить правопорядок, Папен сместил социал-демократических министров и объявил себя рейхскомиссаром Пруссии. Рабочие всей Германии ожидали, что их партия на этот раз отдаст призыв к действиям, объявит всеобщую стачку и выступит с демонстрациями против этого неконституционного шага, но социал-демократы подали против канцлера смехотворно бессильный иск в Верховный Суд.

Завоевав улицы германских городов, фашисты получили огромный перевес на выборах 31 июля, завоевав 37,4% голосов и став крупнейшей партией в стране. Папен и традиционные буржуазные политики продолжали политику "разделяй и властвуй" в отношении фашистов с одной стороны и рабочих партий, с другой. Политический кризис продолжался и на заседании нового рейхстага 12 сентября все партии, включая нацистов, проголосовали против правительства Папена (513 голосов против 32 за Папена). Папен распустил рейхстаг и назначил новые выборы на 6 ноября.

Маневры национал-социалистов в отношении Папена и Гинденбурга несколько охладили нетерпеливые и переменчивые массы люмпенизированного среднего класса, безработных и уличных босяков и хулиганов, которые являлись основной массовой базой фашизма. На выборах в ноябре 1932 г. Гитлер потерял два миллиона голосов, но раскол между социалистами и коммунистами еще больше усилился. Коминтерн и КПГ утверждали, что правительства Брюнинга и Папена уже представляют фашизм, иными словами, что Гитлер хуже Папена быть не может. Они продолжали твердить, что социал-демократы являются «социал-фашистами» и отказывались от каких-либо мер организовать совместно с социалистами общую пролетарскую оборону против фашизма. Хотя в руководстве КПГ царили разброд и неуверенность, хотя Тельман иногда пытался сказать что-либо в пользу общей борьбы против фашизма, политика сталинизма продолжала тянуть пролетариат к гибели.

Острый политический кризис продолжался. Ни одна крупная партия в рейхстаге не могла санкционировать те резкие сокращения в бюджете, упразднение законов общественного регулирования, прожиточного минимума, пособий безработным и т. д., которые навязывались на капиталистическую Германию мировым кризисом. Кабинет министров Папена подал в отставку 17 ноября и 2 декабря Гинденбург назначил генерала Шляйхера канцлером. Массовые организации германского пролетариата, партии, профессиональные союзы, клубы, спортивные организации, кооперативы, газеты и пр. все еще стояли костью в горле буржуазии. Десять миллионов рабочих и два миллиона служащих были организованы в профсоюзы и находились под защитой коллективных договоров и основных законов Веймарской конституции. Для того, чтобы разбить рабочее сопротивление германская буржуазия была вынуждена волей, неволей согласиться на правительство национал-социалистов.

30 января 1933 года президент Гинденбург пригласил Гитлера занять кресло канцлера Германии. Круги крупной буржуазии еще надеялись держать Гитлера и его фашистов под собственным контролем и предоставили ему всего три места в кабинете министров. Но Гитлер понимал, что с помощью штурмовиков, которые контролировали городские улицы, имея канцлерские полномочия, "управлять парадом" теперь будет он.

Социал-демократическая партия, которая всего десять месяцев до этого выдвинула Гинденбурга в президенты, теперь призывала к терпению, бездействию и воздержанию от провокаций, и морально подавленная продолжала надеяться на волшебную роль буржуазно-демократической конституции. Коммунистическая партия клеймила социал-демократию за ее бездеятельность, призывала к всеобщей стачке, в которую сама не верила, и слепо надеялась, что ее прошлые безрассудные оценки, что, мол, хуже Папена быть не может, все же как-то оправдаются. Вскоре руководители обеих партий, те, которые не окажутся под арестом, начнут эмигрировать.

Гитлер оказался более деятельным и реалистическим политиком, чем руководство пролетариата и сразу же приступил к закреплению своей власти. Рейхстаг был снова разогнан, новые выборы назначены на 5 марта, тысячи штурмовиков были включены в ряды полиции и получили формальное право повелевать жизнью городов и рабочих кварталов. 27 февраля Геббельс и Геринг организовали провокационный поджог рейхстага и обвинили коммунистическую партию в государственной измене. Вскоре КПГ оказалась вне закона, собрания социал-демократов разгонялись полицией и государственный фашистский террор задавил деморализованный и расколотый германский пролетариат.

До сих пор продолжаются споры о природе фашизма и факторах питающих его.

Один из лучших писателей об истории Германии, американский либерально демократический историк Коппел С. Пинсон (Koppel S. Pinson) следующими патетичными словами признает собственное бессилие и интеллектуальную слабость всей буржуазной историографии в деле объяснения сути фашизма:

Социал-демократические и либерально-демократические писатели пишут много правильного о хозяйственном кризисе в Италии и Германии, о люмпенизации мелкой буржуазии, о деклассировании масс безработных в городах и вырванных из привычной колеи крестьян. Все это служит им доказательством, что "иначе быть не могло", что фашизм являлся натуральным развитием этих объективных процессов. Эти же источники пишут много лживого о недостаточной, якобы, демократической культуре итальянцев или немцев, об их склонности к силовому решению проблем, и т. д. По их недалекому анализу, не будь хозяйственного кризиса, не выросло бы и фашистское движение. Это механическое и грубо объективистское мнение оставляет в тени тот немаловажный факт, что они сами являлись значительным фактором событий, часто были в правительстве или голосовали за него, и совершенно замалчивает их собственную ответственность за бездействие пролетариата. Социал-демократы ведут политику "тише воды, ниже травы" и призывают рабочих "не пугать" средний класс своими "чрезмерными требованиями". Такая примирительная, вегетарианская политика вызывает презрение радикализированных народных масс, разнуздывает наглость фашистских молодчиков, сдает позиции без боя.

Основное преступление социал-демократии в отношении фашистской угрозы заключалось, и сегодня заключается в том, что она усыпляет пролетарские массы под ее руководством, ведет их к апатии и бездействию. Социал-демократы и тогда и сегодня заявляют, что основная защита против фашизма заключается в буржуазной законности, в силе демократических конституций и законов, в действиях буржуазной полиции и судов против фашистских агитаторов. Совсем недавно мы наблюдали, как европейские социал-демократы пробовали бороться с возрождением фашизма в Австрии. Их меры экономического воздействия и ограниченного бойкота в отношении фашистско-коалиционного правительства Австрии имели прямо противоположный эффект. Гайдер и его партия завоевали в результате этого бойкота добавочный авторитет; другие правые радикалы, например в Бельгии и в Дании, тоже выросли в популярности из-за того, что народные массы не доверяют правящим элитам новой Европы и рассматривают эти крайне правые партии как борцов против статуса-кво.