— Лиха беда начало, — хмыкнула Галка. — Я не знаю, сколько мы здесь пробудем. Вернее — сколько нас здесь продержат. Но думаю, придётся мне ужом извернуться. Король, хоть и предпочитает галантные беседы разговорам о политике и войне, всё-таки совсем не прост.

— Не боишься, что тебе придётся заплатить за политические выгоды для Сен-Доменга…э-э-э…весьма определённую цену? — скабрезно ухмыльнулся Граммон. — На месте короля я бы обязательно предложил такой обмен.

— Слава Богу, что ты не король, — огрызнулся Джеймс.

— Да, это действительно к лучшему, ты прав. Но ведь и король может думать так же. Посмотри правде в лицо, штурман. Кто бы ни была твоя жена, если король захочет затащить её в свою постель, ты не в силах будешь этому помешать.

— Зато я буду очень стараться пролететь мимо королевской постели, — мрачно проговорила Галка. — И не только потому, что верная жена. Просто… я не стану спать с мужчиной, которого не люблю, хоть стреляйте.

— Ну, а если тебя припрут к стенке и скажут — либо постель, либо прощай свободный Сен-Доменг?

— Знаешь, что, шевалье, а не заткнул бы ты пасть? Без тебя тошно, — фыркнул Жером.

— Такова жизнь, приятель, — лучезарно улыбнулся Граммон. — От неё никуда не деться.

— Жизнь такова, какой мы сами её делаем, — хмуро произнёс Джеймс. — Что до меня, то я не смирюсь, если король посмеет…

— Ну, и что ты сделаешь? Вызовешь его на поединок? Нацарапаешь жалобу в суд? — издевательским тоном спросил Граммон. — Не смеши меня. Если кто и сможет что-то с этим что-то поделать, то только сама Алина. Но для этого ей потребуется стать чем-то большим, чем змея подколодная обыкновенная.

— Твой совет? — голос Галки звенел сталью.

— Мой совет — оставайся такой, какая ты сейчас. Будь Стальным Клинком. Не стелись перед ним ни при каких обстоятельствах. Мало кто из мужиков не испугается такой дамы. Вот я бы не испугался. Но король к такому не привык, можешь мне поверить.

Галка скептически хмыкнула. Беседу они на всякий случай вели по-английски, дабы приставленная к ним прислуга хотя бы по первому времени не могла исполнять и другие свои обязанности — доносить по инстанции о разговорах гостей… Белые стены комнаты, которую пираты облюбовали в качестве столовой, были щедро украшены позолотой. На потолке — роспись, какой-то сюжет из римской мифологии. Массивные позолоченные канделябры в пять свечей каждый казались волшебными светильниками: позолота совершенно фантастическим образом отражала их свет, и гостям казалось, будто они попали в сказку. А за окнами чернела совсем не сказочная ночь.

— Ладно, — сказала Галка, подытоживая совещание. — Давайте на боковую, братва. Завтра всё обсудим на свежую голову. Может, чего дельного и придумаем.

— Эли, — голос Джеймс дрожал. — Эли, я действительно не смирюсь, если ты… если он посмеет… Я совершу что-то ужасное.

— Вот за это я и люблю тебя, Джек…

Платье. Светло серый, жемчужного оттенка шёлк, серебряная вышивка, драгоценные камни, отделочный шнур из серебряных и золотых нитей… Галке тут же припомнилась её Сан-Хуанская авантюра, боль в рёбрах и натёртая поясница.

— Его величество желает, чтобы вы явились на приём в этом платье, мадам.

— Его величество знает, что я одеваюсь по иной моде, барон. И вообще, с каких это пор вы вдруг сделались гардеробмейстером?

— Я передал вам платье и пожелание его величества непременно видеть вас в нём, — сурово проговорил де Бретейль. — Думаю, не стоит говорить, чем может быть чреват отказ.

— Этот вопрос мы с его величеством уж как-нибудь утрясём, — Галка улыбнулась одними губами — взгляд же был холоден и колюч.

Третью неделю они гостили в Версале. И третью неделю изо дня в день повторялось одно и то же. Прогулки по парку, представления министрам, вельможам, иностранным дипломатам — шведам и посланникам мелких германских князей. Беседы на самые разные, но по-прежнему далёкие от политики темы. Правда, от выезда на охоту Галке удалось отвертеться, сославшись на недомогание. На самом деле она не хотела позориться: отношения с лошадьми у неё как-то не сложились, и она попросту не желала вывалиться из седла посреди толпы злоязычных придворных. Если поначалу пиратка вызывала у них интерес и любопытство, то теперь, когда её ежедневно приглашали на беседы с королём, появились досада и ревность. Королю понравилось стрелять дичь из подаренного ею ружья новейшей конструкции. В покоях короля портили ковры и мебель кот и кошка редкостной ванской породы — белоснежные, один глаз зелёный, другой голубой. Галка нашла штук пять таких кошек во дворце алжирского бея и преподнесла парочку его величеству в подарок. Король передал военному министру де Лувуа великолепные карты всего побережья Франции и сопредельных стран — ещё один весьма ценный подарок заморских гостей. Не говоря уже об изящных восточных вещицах из Алжира, украсивших кабинет его величества. Внимание короля к «этой разбойнице» начинало раздражать его окружение. Галка, как и большинство пиратских капитанов, была эмпатом средних способностей, и чувствовала их неприязнь всей кожей: будто выкупалась в грязной воде. И это вовсе не добавляло ей оптимизма…

…Удивление короля длилось всего несколько мгновений. Ещё никто даже не пытался игнорировать его пожелания. А эта дама вопреки всему снова явилась в мужском платье. Надо признать, на ней оно смотрится неплохо, но всё-таки приличия следует соблюдать. Если вы дама, извольте носить приличествующее даме.

— Мадам, — недовольство короля проявилось холодными нотками в его голосе. — С вашей стороны не слишком вежливо отказываться от моих подарков.

— Увы, ваше величество, я не ношу юбок и ненавижу корсеты, — улыбка Галки выглядела жёсткой, несмотря на более-менее любезный тон. — Да и не к лицу они генералу, согласитесь.