Шрифт:
— Домой поплывете?
— Домой! — быстро заверил Петька.
— Слово? — спросил старшина.
— Честное пионерское! — в голос поклялись путешественники.
— Ну, глядите у меня… — предупредил старшина, отталкивая долбленку. — В другой раз я прямо через всю деревню вас проведу! Если попадетесь еще.
— Не! — заверил Петька. — Мы в другой раз не попадемся!
— Ах! Вы еще собираетесь… — воскликнул старшина и сделал движение, чтобы снова поймать долбленку.
— Нет! Нет! — хором поклялись друзья, и от мгновенного волнения даже вспотели оба.
Старшина усмехнулся, развернул свою лодку и через минуту уже мчался вниз по Туре, к Гуменкам.
— До свиданья! — попрощался Никита.
Старшина не услышал, но оглянулся, погрозил пальцем и помахал рукой на прощанье.
— С одной стороны, нас арестовали, — сказал Никита, — а с другой стороны, подвезли к самому дому…
Землепроходцы
Все получилось как нельзя лучше.
Путешественники издалека увидели целую армию встречающих на берегу. Тут собрались и Колька, и Димка, и Светка, и кучерявая Кравченко, и Мишка, и Владька, и даже рагозинцы. Видимо, было заключено кратковременное перемирие по случаю такого важного события, как возвращение блудных сыновей.
Друзья всех разглядели издалека, чтобы ни на кого не глядеть вблизи. Подумаешь, событие: неделю-другую походить в тайге…
Вытащив лодку на песок, они в окружении толпы зевак по-деловому, как и подобает двум мужчинам, достаточно много испытавшим и привыкшим ко всякого рода невзгодам, собрали свое имущество, молча оглядели долбленку — нет ли где повреждений (может, не заметили, когда на рифы наскочили). Повреждений не было. Перевернули лодку. Взяли весла и молча, рядышком, сквозь строй расступившихся перед ними туземцев направились к деревне.
Колька тетки Татьянин пристроился шагать рядом. Хоть он и выслеживал их в последнее время, он же раньше всегда был на их стороне. И может, он нарочно молчал, а сам знал, куда они плавали.
Светка Егорова глядела с таким любопытством, что у Петьки аж спина окостенела — настолько невозмутимым стал Петька.
Димка-от-горшка-два-вершка глядел на них, разинув рот.
Владька все выставлял перед собой духовое ружье.
Нужно оно кому — ружье его… По людям из дробовиков стреляют…
А Мишка пытался подъехать то с одного боку, то с другого.
— Куда вы плавали, а?..
Друзья шли молча.
— Нашли что-нибудь?..
Друзья не дрогнули ни одним мускулом на лице.
— Подумаешь, важность…
Друзья продолжали глядеть прямо перед собой.
— А! — сказал Малыга рагозинский. — Если уж путешествовать, так в Индию, в Китай…
Друзья молчали.
— Тихарите, да? — спросил Мишка.
Путешественники — ни слова в ответ.
— Мы тоже скоро идем в поход!.. «С Валентиной Сергеевной», — хотел сказать Мишка, но понял, что с Валентиной Сергеевной — это уже не то, что самостоятельно.
Друзья молчали и шли к деревне в сопровождении растянувшегося за ними эскорта любопытных. Возглавлял эскорт Колька тетки Татьянин. Замыкали Светка с Димкой.
Единственно, кто мог испортить триумф, — это бабка Алена. И Петька давно тревожно вглядывался в каждый переулок, не сомневаясь, что женщин предупредили о возвращении путешественников.
Бабка Алена и Петькина мать стояли у калитки Никитиного дома. За преувеличенно спокойными позами женщин могло крыться что угодно, и путешественники, не сговариваясь, применили оригинальный тактический прием.
Они шли все время прямо, прямо… А потом, возле дома дядьки косого Андрея, круто свернули направо, и тропинками, через огород, все тем же спокойным шагом направились к дому Петьки.
Дорога славы была протоптана вплоть до самого Петькиного порога.
Пир и прочее
Не стоит рассказывать о том, как пришли домой Петькина мать с бабкой Аленой, не стоит рассказывать, что говорили они. Тем более, не стоит упоминать, как где-то случайно мелькнула в разговоре фраза о тонкой сыромятной коже, и о других такого же рода второстепенных намеках. Не стоит перечислять, сколько чего съели путешественники в продолжение этой беседы и после нее. Во всяком случае, сначала они заверили, что чувствуют себя прекрасно и есть не хотят совсем. А потом как-то так случилось, что появлялись на столе кринки с молоком и вскоре убирались пустыми, появлялось, чтобы вдруг исчезнуть, сало. Петька мог бы поклясться, что в продолжение нескольких минут он даже видел перед собой огромный кусок мяса на столе. Мясо тоже исчезло. Это очень походило на сказку со всякими там волшебствами. Когда главное из того, что ей хотелось оказать, Петькина мать высказала, она стала к плите, взяла в руки огромную кастрюлю с жидким тестом, черпак и стала один за другим перекидывать на сковороде блины. А бабка Алена подхватывала их и несла к столу, чтобы положить на тарелку рядом с миской холодной сметаны… Блины Петькина мать пекла, бабка Алена их носила, чтобы положить на тарелку, а на тарелке их, как в сказке, не было. Потом и сметана кончилась.
Потом прибежала радостная и расстроенная Валентина Сергеевна.
Путешественники насупились.
Одно дело, когда бежит посмотреть на тебя Колька тетки Татьянин или даже Мишка, другое дело, когда это учительница. Тут уж как-то немножко даже неудобно.
Валентина Сергеевна так запыхалась, что первые несколько минут, раскрасневшаяся вся, только головой качала, глядя на героев дня. Потом заговорила — быстро-быстро:
— Вы их не ругайте, ради бога, Алена Дмитриевна! Настасья Федоровна! Не надо. Они больше не сделают ничего такого! Правда, мальчики? Не надо. — Друзья приободрились. — Мы все вместе обдумаем, как нам лето спланировать. Наш учитель физкультуры ничем не хочет заниматься! Мы сами. Обдумаем однодневный поход! Решим, когда будем читать книги! Приключенческие будем читать!