– Вчера в штаб приехал джентльмен, чтобы подать на вас официальную жалобу. Он хотел видеть Веллингтона, но тот был слишком занят, и, к вашему счастью, его отправили ко мне.

– Джентльмен?

– В некотором, весьма растяжимом смысле. Его звали Феррагус.

– А-а… Тот ублюдок.

– Вот в том, что он родился не на той стороне постели, его уж никак нельзя обвинить, – сказал Хоган.

– Так, что он говорил?

– Что вы его избили.

– Это он верно заметил, – признал Шарп.

– Боже, Ричард! – Хоган присмотрелся к Шарпу. – Синяков на вас не видно. Вы что, правда его избили?

– Врезал ублюдку, – пожал плечами Шарп. – Он сказал вам, за что?

– Не совсем, но я догадался. Он хотел продать провиант французам?

– Около двух тонн муки. И с ним был чёртов португальский офицер.

– Его брат, - сказал Хоган - Майор Феррейра.

– Его брат?!

– Невероятно, верно? Но да – они братья. Педро Феррейра остался дома, получил образование, вступил в армию, пристойно женился, живёт прилично. Его брат убежал из дома и связался с подонками. Он взял прозвище Феррагус – так звали какого-то португальского гиганта, кожу которого не мог проткнуть меч. Очень полезное качество. Его брат тоже весьма способный парень. Майор Феррейра выполняет для португальского правительства то, что я делаю для Веллингтона, хотя, как мне кажется, у него это получается похуже. Зато у него есть друзья во французском штабе.

– Друзья? – скептически ухмыльнулся Шарп.

– Довольно много португальцев встало на сторону французов, – сказал Хоган. – В основном - идеалисты, которые думают, что борются за свободу, правосудие, братство и прочую ерунду. Майор Феррейра так или иначе поддерживает отношения с ними, а это, черт его побери, приносит определённую пользу. Но вот Феррагус… - Хоган, прищурившись, посмотрел на ястреба, кружившегося над высохшей травой на вершине холма. – Он преступник, Ричард, и то, что Феррейра поддерживает с ним связь – очень плохо. Знаете, где Феррагус научился говорить по-английски?

– Откуда ж мне знать?

– Когда он сбежал из дома, он нанялся моряком на корабль; потом попался вербовщикам и был приписан к британскому королевскому флоту, – продолжал Хоган, не обращая внимания на неприветливый тон Шарпа.
– Английский язык он выучил на нижней палубе и заслужил репутацию самого жестокого кулачного бойца в Атлантике. В Вест-Индии он дезертировал, присоединился, очевидно, к работорговцам и там сколотил капитал. Он перевозил бедняг от побережья Гвинеи до Бразилии. Сейчас он живёт в Коимбре, слывёт богачом и непонятно на чём зарабатывает деньги. Называет себя купцом, но я сомневаюсь, что его деятельность можно назвать торговлей с юридической точки зрения. Феррагус – весьма влиятельный человек, вам не кажется? И он может быть полезен.

– Чем?

– Майор Феррейра утверждает, что у его брата есть связи в Португалии и западной Испании, и это кажется весьма правдоподобным.

– И поэтому вы отмоете его от обвинения в измене?

– Вроде того, – спокойно согласился Хоган. – В общей картине две тонны муки, согласитесь, мелочь. Майор Феррейра убеждал меня, что его брат – на нашей стороне. Независимо от этого, я принёс извинения нашему гиганту, объяснил, что вы человек грубый, невоспитанный, что вам сделают строгое внушение – можете считать, я уже его сделал – и пообещал, что он никогда больше вас не увидит. Таким образом, вопрос закрыт, – и Хоган улыбнулся Шарпу.

– Как обычно, я выполняю свою работу, и оказываюсь весь в дерьме, – подвёл итог Шарп.

– Наконец-то вы ухватили самую суть военной службы, – рассмеялся Хоган. – Надеюсь, маршал Массена окажется там же.

– Но почему? Он ведь наступает?

– Есть три дороги, которые он может выбрать, Ричард: две очень хорошие, а одна – просто жуть. Он весьма мудро выбрал как раз её, – улыбаясь, Хоган показал на дорогу, по которой они двигались, на самом деле плохую, изрытую глубокими колеями, заросшую травой и сорняками и усеянную камнями, достаточно большими, чтобы сломать колесо фургона или пушки. – И эта дорога приведёт его прямо к месту под названием Буссако.

– Я предположительно должен о нём был что-то слышать?

– Очень плохое место для того, кто попытается атаковать. Веллингтон собирает там войска, чтобы расквасить мсье Массена нос. Нас ждёт кое-что интересное, Ричард, – Хоган поднял руку, прощаясь, и двинулся дальше, приветствовав подъехавшего майора Форреста.

– В следующей деревне две печи, Шарп, – сказал Форрест. – Полковник хочет, чтобы ваши парни занялись ими.

В больших, сложенных из кирпича печах сельские жители выпекали хлеб. С помощью кирок рота лёгкой пехоты искрошила их в щебень, чтобы французы не смогли их использовать, и двинулась дальше, к местечку под названием Буссако.

Роберт Ноулз и Ричард Шарп стояли на гребне горы и смотрели на l'Armee de Portugal, что, батальон за батальоном, батарея за батареей и эскадрон за эскадроном, прибывая с востока, заполняла долину. Британская и португальская армии заняли большой горный хребет, который протянулся с севера на юг и преграждал дорогу на Лиссабон. Хребет, круто обрывающийся с востока, прямо перед наступающими французами, поднимался на тысячу футов над окружающими равнинами. Две дороги зигзагом петляли по склону между зарослей вереска, утёсника и скал. Одна из них, получше, переваливала через хребет на северном его конце, минуя деревушку, примостившуюся на скальном выступе. В долине, вдоль берегов бурного потока, были разбросаны ещё несколько небольших деревень, и сейчас французы разбредались по тропам между фермами, чтобы расположиться на них.