— Ждите.

Я осмотрелась: обстановка была богатой, но не слишком новой. Пол покрывали ковры, на стенах висели картины в золоченых рамах, изображающие, вероятно, предков хозяев замка.

Рядом послышались шаги. Я обернулась: в зал вошла немолодая женщина, судя по неброской одежде — компаньонка или горничная, и поклонилась.

Я решила обратиться к ней:

— Извините мне мое вторжение. Я заблудилась и хотела просить убежища на ночь.

Она прервала меня:

— Убежища? Не слишком удачный выбор. Впрочем, хозяйка передает, что сейчас выйдет. Я — только прислуга.

И она быстро удалилась.

Я растерянно посмотрела ей вслед: что она хотела этим сказать? Ладно, меня здешние тайны не касаются, мне бы только до утра где-нибудь остановиться.

А хозяйка встретила меня очень радушно:

— Конечно, леди, мы всегда рады гостям. Оставайтесь так долго, как пожелаете. Места в замке достаточно.

Седая женщина со следами былой красоты улыбалась, но глаза были очень печальными. Леди Эланта сама проводила меня до моей комнаты. Расспрашивала: кто я, как здесь оказалась? Потом пригласила отужинать с ней. Я не возражала: у меня с утра кусочка во рту не было. Сказала, что приведу себя в порядок и выйду.

Госпожа была добра и любезна, но ладонь не переставала гореть с тех пор, как я появилась в окрестностях замка. На всякий случай я решила до ужина проверить, где разместили моего коня, и хотя бы бегло осмотреть пути возможного отступления. Я выскочила во двор. И тут поняла, что мне показалось неправильным. Двор выглядел совершенно пустым и заброшенным, он весь зарос травой. Не было видно и слуг, подобающих обитателям подобного места. Такое чувство, что замок вымирает.

Человек, который открыл ворота, показал мне заброшенную конюшню, где одиноко стояла моя лошадь. И это опять было странно. Правда, он распряг и накормил коня, и, убедившись, что здесь все в порядке, я помчалась обратно.

Перед тем, как войти внутрь, я еще раз окинула дом взглядом. В одном из окон я заметила бледное лицо мужчины, который, увидев меня, быстро отодвинулся от стекла, похоже, не желая быть замеченным. Я подумала, что замок не так и необитаем, как кажется.

Пожилая компаньонка провела меня в комнату, где был накрыт стол на две персоны. Во время ужина хозяйка старалась развлечь меня любезным разговором, но, несмотря на все ее радушие, заметно было, что она чем-то расстроена.

Я все-таки решилась и спросила:

— Леди Эланта, у Вас какое-то горе?

Она поднесла к глазам платочек:

— Вы заметили, леди Елка? Мой сын очень плохо себя чувствует: лихорадка.

Ну, тогда понятно, почему человек в таком состоянии. А мне уже во всем мерещится какой-то подвох. Мозг, как антенна, настроен улавливать только что-то не слишком хорошее.

— Леди, давайте я осмотрю вашего сына. Я немного разбираюсь в целительстве.

Хозяйка как-то странно взглянула на меня и поспешила сказать:

— Мы дали ему отвар из успокаивающих трав, и он спит. Может быть, утром?

Утром, так утром. Ничего не имею против.

Леди Эланта проводила меня до спальни, пожелала спокойной ночи и оставила одну. И опять у меня появилось какое-то нехорошее предчувствие. Я подошла к окну: высоко. Просто так отсюда не выбраться. Да и рамы, кажется, закрыты намертво.

В это время что-то стукнуло в стекло со стороны улицы. Я прижалась лицом к стеклу и с трудом увидела, как в окно бьется птица. Сразу пришло в голову: «к несчастью». Но потом я разглядела своего вороненка. На сердце стало легче. Но открыть окно и впустить его я так и не смогла.

Утром мы опять завтракали вдвоем с хозяйкой. После я спросила:

— Ну как, леди, пойдем к Вашему больному сыну?

Я помнила о своем ребенке, поэтому очень хотела помочь матери. Леди нехотя поднялась из-за стола. Лицо у нее было изможденное, а вот походка — легкая и быстрая. И вскоре мы с ней уже дошли до комнаты больного.

— Сынок, познакомься. Это — наша гостья, леди Елка.

Мне почудилось, что слово «сынок» хозяйка выделила голосом. Может, они таким образом что-то сообщают друг другу? А, может, просто таков здесь стиль общения? Ладно, не буду ломать себе голову.

На кровати лежал крупный черноволосый мужчина. Кажется, именно это бледное лицо я видела вчера в окне. Но мать говорит, что он настолько слаб, что не встает. Я хотела спросить его самого, но вовремя прикусила язык: не во все тайны следует совать нос.

Больной приоткрыл глаза и внимательно посмотрел на меня. Чего-чего, а боли и муки в них я не заметила. Вот в глазах его матери — другое дело. Мужчина с ног до головы окинул меня цепким взглядом и, наверное, как-то почувствовал мое удивление, потому что вдруг закатил глаза и застонал. Мы с леди Элантой подскочили к нему.