Это были крупнейшие победы не только географического значения, но и духовного распространения исторически складывающегося ислама. В «область власти мусульман» (дар ал-ислам) вошли территории, с которых начинали предшественники Мухаммада (Моисей и Иисус). Именно эти земли известны как историко-географические точки, откуда начинались обе древнейших религиозных системы единобожия — искажённые людьми и «мировой закулисой». Мысли верующих обеих неправедных религиозных систем (иудаизма и библейского христианства) естественно были “привязаны” к «святым местам», откуда начинались их религиозные системы — крупнейшие эгрегоры иудаизма и библейского христианства как бы географически духовно «закреплены» за этими «святыми» землями. Поэтому захват мусульманами «святых» земель неправедных религиозных систем значительно ослабил поддержку эгрегорами верующих самих, поскольку миллионы верующих потеряли уверенность в «святости» этих земель, либо хотя бы у них зародилось сомнение (на бессознательных уровнях психики: что нашло своё отражение в эгрегориальной алгоритмике главных конфессиональных эгрегоров неправедных религий), которое обязательно должно было сказаться на устойчивости функционирования религиозных систем. Кроме того, чисто земная вера в незыблемость двух крупнейших систем единобожия пошатнулась — после того, как «святые места» занял исторически складывающийся ислам.

Это же касается и иерархии эгрегоров, вошедших в активное взаимодейсвтие: эгрегор исторически сложившегося ислама (не говоря уже об эгрегоре, который остался после Мухаммада) занял более высокое место по отношению к эгрегорам иудаизма и библейского христианства. Естественно, что пока такая иерархия сохранялась — мусульманам были обеспечены победы над иноверцами, поскольку война идёт прежде всего на уровне идей в духовном мире. Как только одни идеи побеждают другие (своей большей праведностью) на уровне эгрегоров — военное противостояние в обычных сражениях становится предопределено на эгрегориально-матричном уровне, согласно победе на духовном фронте. Это и было передано Свыше двум друзьям (Мухаммаду и Абу Бакру) в пещере во время перехода из Мекки в Медину — как успокоение первых верующих Богу арабов, что победа достигается на уровне идей: все остальные победы — обязательно приложатся позже (выделено нами):

Коран 9

40 Если вы не поможете ему, то ведь помог ему Бог. Вот изгнали его те, которые не веровали, когда он был вторым из двух. Вот оба они были в пещере, вот говорит он своему спутнику: "Не печалься, ведь Бог — с нами!" И низвел Бог Свой покой на него и подкрепил его войсками, которых вы не видели, и сделал слово тех, которые не веровали, низшим, в то время как слово Бога — высшее: поистине, Бог — могучий, мудрый!

Последняя выделенная нами фраза — о том, что Бог управляет в Своём Предопределении иерархией эгрегоров (сборкой людских мыслей и слов). После того, как Бог убедился в твёрдости веры Мухаммада — после слов «Не печалься, ведь Бог — с нами!», подкреплённых такими же мыслями-образами (слова совпадали с мыслями) — Бог (в Предопределении) способствовал зарождению такой иерархии эгрегоров, в которой зарождающийся ислам (слова, мысли и вера) мусульман стал выше по иерархии, чем эгрегоры иноверцев ( сделал слово тех, которые не веровали, низшим). Последнее же слово всегда остаётся за Богом: « в то время как слово Бога — высшее: поистине, Бог — могучий, мудрый!» — то есть, за Собой Бог оставил право корректировать духовную иерархию в соответствии с истинной, а не декларативной верой людей.

Бог сдержал своё обещание Мухаммаду и его спутнику, данное в пещере: войска, которых они не видели — идеи ислама (слова и мысли Мухаммада, полученные под Божиим водительством) будут ещё долго обеспечивать на духовном уровне вполне земные победы. Но так не будет вечно.

Во всяком случае во времена халифа Омара исторически сложившийся ислам был намного более справедливее и перспективнее [cxlviii], чем окружающие халифат религиозные системы,[cxlix] под прикрытием которых творилось беззаконие и несправедливость. Наглядным примером такого сравнения можно считать переписку халифа Омара с персидским (иранским) шахом Йездигердом III. Шах сообщал халифу, что «во всём мире нет двора более многолюдного, чем Наш двор, нет казнохранилища более благоустроенного, чем Наше казнохранилище, нет войска более отважного, чем Наше войско, никто не имеет столько людей и снаряжения, сколько находится у Нас».

На это Омар ответил: «Да, двор ваш многлюден, но жалобщиками, ваше казнохранилище благоустроено, но неправильными налогами, ваше войско отважно, но непослушливо. Когда уходит державность, не приносит пользы снаряжение и многолюдство. И в том доказательство вашей бездержавности [cl]. От вашего упадка спасение в том, чтобы ваш султан самолично творил справедливость, чтобы все стали справедливыми и чтобы никто не питал вожделения к недозволенному».

Йездигерд III стал последним правителем династии Сасанидов.[cli] В 636 году мусульмане заняли столицу Сасанидского Ирана — Ктесифон. Окончательное поражение иранцы получили в 642 году.[clii]

Мусульмане, вдохновлённые победами при первых халифах, не замечали несправедливости, которую они сами начали творить на Земле — будучи изначально более справедливыми, чем правители занимаемых ими земель. Декларация справедливости и истинная справедливость — разные вещи. Выше мы сделали вывод:

Многие люди из вступающих в ислам толп, приобщившись к красивой и современной вере единобожия — оставались толпарями с животным типом психики и старыми стереотипами взаимоотношений. Некоторые, кто похитрее жаждали власти, стремясь стать духовными лидерами в своих племенах для чего знакомство с пророком было им важно. С момента массового принятия, ислам стал для многих соблазнителен — вопреки учению Мухаммада — ханифа, коим он и оставался всю жизнь.

Уже во времена пророка Мухамммада, его «благословлением» зачастую творилась явная несправедливость, обусловленная как минимум двумя объективными факторами: