Капитан Бабанин, выждав, когда на левом берегу соберется побольше плавсредств, внезапно обрушился на охрану. Секли фашистов из автоматов, забрасывали ручными гранатами, кололи армейскими ножами... В панике немцы разбежались. Воспользовавшись выгодным моментом, разведчики захватывали лодки и паромы, перегоняли их на противоположный берег к своим.

Не менее успешно действовали и разведчики капитана Субботина.

Капитан Иголкин, командир 1-й роты, доложил комбату:

— Южнее Дарьевки полупонтоны. Сам видел.

— Немцев много? — спросил Субботин.

— До роты. Но чувствуется, еще подойдут.

— Значит, надо спешить. Как только стемнеет, переправишь взвод на лодках.

— А где их взять, Семен Михайлович?

— Нашли в камышах четыре, сейчас ремонтируют...

— Да чтоб без выстрелов. Понял?

— Уж постараемся!

Взвод бесшумно высадился на берег, разведчики подкрались к полупонтонам, сняли охрану. Правда, без выстрелов не обошлось. Взвод разделился: одни стали перегонять переправочные средства, остальные залегли, отражая подоспевших к реке гитлеровцев.

Выходил к Ингульцу и передовой батальон старшего лейтенанта Вениамина Гридина. Для них это была вторая переправа за последние три дня. Опять проклятый вопрос — где взять плавсредства? Нужно рубить деревья, вязать плоты, одновременно зорко следить за противоположным берегом, чтобы немец не преподнес какой-либо сюрприз...

Наконец, все готово — штурмовые группы на плотах. Командира беспокоило главное — как скорее преодолеть реку. Ведь на плотах, как на ладошке: отовсюду тебя видно, словно мишень на учебных стрельбах.

И случилось то, чего комбат так опасался: их обнаружили. Прямо на середине Ингульца! Десантники налегли на весла, одновременно с плотов открыли огонь. До суши — считанные метры. Не ждать! Все бросились в студеную воду — и с ходу в атаку... И пошла жаркая косовица. Сзади подходило подкрепление...

В перерыве между боями молодой комбат писал матери: «В последние дни много было работы. Полным ходом наступаем. Села разрушенные, пустые: немцы выгнали, уничтожили, людей.

У меня все хорошо. После тех двух ранений — в августе и декабре прошлого года — пули больше не трогали. Так что ты, мама, не беспокойся. Самое тяжкое — бои на Воронежском и Южном фронтах — осталось позади. Сейчас фашист напуган, и мы его успешно бьем. Уверен, что скоро добьем».

Не написал тогда Вениамин о том, что представили его к высокой награде. Думал — пока не стоит. Вот когда все решится, тогда и...

Обстановка для нас складывалась благоприятная — внезапные действия разведгрупп внесли сумятицу на том берегу.

Поздно ночью к Ингульцу спустилась еще одна группа бойцов. В руках они несли большую лодку. Поставили на воду, стараясь не бряцать оружием, отчалили.

Цель — противоположный берег у Змиевки, хмурый и притихший. Как он встретит?..

Разведчики младшего лейтенанта Сергея Максименко высадились быстро — спешили, чтобы к рассвету вернуться «домой». В одном месте заметили артиллерийские позиции, в другом — хорошо замаскированный дзот, затем чуть не натолкнулись на блиндажи, в которых слышался чужой говор. Пришлось ползком выбираться из опасной зоны, петлять, заметать следы.

Нужен контрольный пленный. До рассвета оставалось мало времени.

Младшему лейтенанту донесли — справа от них минометная позиция. Здесь и решили брать «языка». Сержант Троянов с напарником растворились в темноте. Остальные присели, ожидая возвращения товарищей.

— Хальт! — неожиданно раздалось неподалеку, и тут же последовала автоматная очередь, взлетело несколько ракет. «Напоролись! — молниеносно промелькнула мысль у Максименко.— Теперь главное — не дать фрицам разобраться в обстановке».

Он крепко сжал в руках автомат, негромко скомандовал:

— За мной, братки!

Немцы, выскочившие из блиндажа, так и не успели добежать до своих минометов. Взвод занял круговую оборону, пустил в ход гранаты. А гитлеровцы наседали, лезли с диким остервенением, пытались отбить огневую позицию. И тут командира осенило: ведь рядом стоят четыре исправных миномета, возле них гора ящиков с боеприпасами.

Уже рассветало. Немного времени понадобилось бронебойщикам Троянову, Лысакову и Романченко, чтобы разобраться в минометах, прицельных панорамах. И вскоре раздались залпы «трофейной» батареи. Сначала по окопам, а потом и по колонне машин, повозок и пехоты, направлявшейся в сторону Николаева.

Взрывы. Крики. Паника. Гитлеровцы не могли сообразить, в чем дело, почему свои же громят колонну. А Максименко продолжал командовать:

— Еще копошатся, гады! Бей их, круши, братки.

Днем к переправе подошла бригада. Максименко разыскал комбата, доложил:

— «Языка» не взяли, но ваше приказание выполнено!

Об этом бою командир 5-й гвардейской механизированной бригады полковник Сафонов написал в донесении: «Колонна рассеяна, на поле боя осталось 115 вражеских трупов. Благодаря смелым действиям гвардии младшего лейтенанта Максименко Сергея Ефимовича вражеская оборона была прорвана, противник в беспорядке отступил. В результате батальон получил возможность дальнейшего продвижения....»