Заменитель крови, что это? Годар позвонил знакомому врачу. Тот долго объяснял, но Годар понял одно: он хуже крови.

— А если им заменить всю кровь?

— Это на грани убийства.

Искать, искать спасения! И немедленно. Мейли способен арестовать его, ускорить операцию… все что угодно. И вдруг вспомнил: Каусон! Старик сам звал его. Он все предвидел, значит, знает, как поступать дальше.

Ночью Годар прокрался в Старый город. Осторожно постучал в знакомую дверь. Отворила та же негритянка в черном. В кабинете Каусона горел свет. Старый негр ничуть не удивился визиту. Только спросил:

— Не сумели обойти Мейли? Что ж, мы поможем, но и вы должны нам помочь.

— Я готов. Что мне надлежит?..

Каусон чуть улыбнулся высокопарности слов клиента и просто ответил:

— Мы спасем мальчика, а вы защитите Бенджамина Тайбу.

— Кто этот Тайбу?

— Врач, спасший вашего сына. Он арестован, полиция собирает улики для суда, хотя вины его, как вы знаете, нет.

Лицо Годара запылало от стыда. Ни разу, ни на миг, он не подумал о враче-негре. А Каусон говорил:

— Завтра ночью вы оставите свою бронемашину, у отеля, а сами «заболеете», вызовете врача. Возле вас всю ночь должны быть люди: бой, портье, врач… — и предупредил вопрос Годара: — За границей страны мальчика ждет миссис Поллан Харпер. Она уже дала заверенные нотариусом показания в пользу врача Тайбу, подтвердив свое согласие на переливание крови негра вашему сыну.

— О, Поллан… — Годар вспыхнул радостью.

— Спасти ваши акции она не могла: ее деньги вложены в солидные корпорации и взять их немедленно невозможно.

— А я, что же должен я?

— Вы скажете суду и прессе правду. Это просто и сложно. Потребуется смелость и стойкость. Вы должны остаться в нашей стране до окончательного решения участи врача-негра Бенджамина Тайбу. Не исключен арест, Мейли способен на все. Но миссис Поллан Харпер поднимет на вашу защиту прогрессивную прессу в Европе, и мерзкие дела Мейли получат широкую огласку.

— Я готов.

У отеля, куда он недавно перебрался из своего пустого дома, Годар поставил заправленную машину на автостоянку. Попросил у портье аспирин. К ночи его трясло. Что происходит в госпитале? Удастся ли? Не перепугают ли Лероя? А вдруг сорвется… Лучше не думать. Тогда о чем же? О враче-негре Тайбу? У него тоже, верно, семья, дети, но Годар не помнил даже его лица. Зато прекрасно помнил другое — Мейли. Неужели этот «дракон» не насытился, прибрав к рукам чужие алмазные копи? Ему еще и славу поборника расовой чистоты подавая. Топтать чужие жизни ради денег… А сам-то он, Годар, давно ли был полон тем же? Именно ради денег и явился сюда. Только себя теперь и вини.

Надо вызвать врача, спохватился он.

И вот в его номере врач, портье, бой… Суетятся, тычут термометр, меряют давление… повышено, и температура…

— Покой и сон, — говорит врач. Боя оставляют в коридоре за дверью, на случай если Годару станет плохо.

Теперь ждать утра. Или ночного звонка. Не от Каусона, тот осторожен, из полиции. И звонок раздался. Годар хотел схватить трубку — нельзя. Волен, спит. Телефон не умолкал. Вошел портье, видно, его позвал бой. Портье снял трубку, выслушал, что ему говорили, и тронул Годара за плечо:

— Сэр, вас просят из полиции…

— Что? — отрывисто спросил Годар, открывая глаза.

Он сел, взял трубку у портье:

— Годар слушает.

— Исчез ваш сын.

— Кто это говорит?

Трубку положили.

— Найдите шофера на мою бронемашину, — сказал Годар, поспешно одеваясь. — Я не смогу вести.

— Но… бронемашины нет на месте.

— Бросьте идиотские шутки, я сам вечером припарковал ее на автостоянке отеля!

— И все же ее нет, сэр…

Годар бросился из номера, чтобы портье не увидел радости в его глазах.

Он бежал по темным улицам, представляя, как бронемашина мчится к границе. Ни у одной полицейской машины, да и вообще ни у одной машины в городе нет такого мощного мотора, как в его бронемашине! Теперь ему ничего не страшно. Каусон и Тайбу тоже могут быть спокойны. А Мейли получит заслуженную рекламу в прессе. Есть что-то большее, чем голая нажива. Это право быть не белым или черным, а просто человеком.

Годар сбавил шаг, он болен, и подошел к зданию полиции.

Я без толку торчал в своей конторе с девяти утра. На улицах, испепеленных зноем, почти не было никакого движения. Когда в Монктон-Сити наступает июль, никто в полдень не выходит из дома. Это я понимал, а потому никого не ждал и занимался тем, что перебирал в уме все знакомые мне уютные и прохладные бары. Но тут вошла мисс Флоренс Дигби. Как всегда, она была одета с иголочки и выглядела прекрасно. Адова жара на секретаршу совершенно не действовала.