Дикси пожала плечами.

— Возможно, только он никогда об этом не говорил. Всегда с распростертыми объятиями, всегда готовый любого дружески похлопать по спине. Знаете, кого он мне напоминал?

— Нет.

— Когда он старался выглядеть хорошим парнем, эдаким добрым товарищем, я всегда думала о ведущих телешоу, ужимки до одурения и фальшиво доброе расположение духа.

— Понятно. Я говорил с ним всего лишь несколько минут, но очень хорошо понимаю, что именно вы хотите сказать.

— Скажите, может быть, хватит вопросов? Я замерзла.

Какие бы там намерения ни питала Дикси Уайтон, решившись совершить со мной вечернюю прогулку в автомашине, сейчас у нее все вылетело из головы. Атмосфера приятного интима, который она излучала, словно электрогенератор, полностью рассеялась. Известие о гибели Хадсона прервало ток флюидов и охладило ее. С одной стороны, я поздравлял себя с этим. Мне ведь ужасно не хотелось ввязываться в любовную интрижку с женой одного из самых влиятельных людей города, и теперь в этом отношении можно было быть спокойным, опасность миновала. Мы поехали обратно в город и снова погрузились в молчание, только иного рода. Рядом со мной сидела женщина, которую некто провожает в автомашине. Неважно кто. Просто знакомый. Когда мы въехали в Монктон-Сити и миновали окраины, она сказала:

— Отвезите меня в клуб. Мои друзья еще, наверное, там.

Она произнесла «мои друзья» таким тоном, что стало понятно: я к их числу не отношусь. Остановив машину около заведения Кранца, сделал знак портье в ливрее, который направился было в нашу сторону, чтобы он отошел.

— Мне бы хотелось попросить вас об одолжении, — обратился я к Дикси.

— Смотря о каком.

Она хотела лишь одного: расстаться со мной как можно быстрей, ничего не слышать более ни об убийстве, ни а полиции. Скорее вернуться в залитый огнями бар, где все, что я ей рассказал, не замедлит утратить реальное содержание.

— Если вдруг вспомните что-нибудь о Хадсоне, какую-нибудь деталь, способную пролить новый свет на эго дело, обещайте, пожалуйста, позвонить мне!

— Могу обещать вам только одно: если и позвоню, то лишь по этому поводу. По правде говоря, Престон, вы меня разочаровали. У вас ограниченный диапазон тем для беседы!

Она выскочила из автомашины и устремилась к сверкающему огнями входу в «Устричный садок». Я немного подождал, затем последовал ее примеру, вылез из автомобиля, подошел к портье и сунул ему в руку доллар.

— Спросите у Кранца, не найдется ли у него для меня несколько минут.

Портье спрятал деньги в карман, оглядел меня с ног до головы, затем сказал:

— А он в баре. Пряма у входа.

— Знаю, но не хочу там показываться. Из-за дамы. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.

— А если он спросит у меня ваше имя?

— Скажите просто, что должен мне бокал вина.

Портье снова оглядел меня, пожал плечами и вошел в заведение. Вышел оттуда он почти сразу же, следом шел Кранц.

— Вот господин, который вас спрашивает

— Престон! — воскликнул Кранц. — За один вечер сразу два визита!

Повернувшись к портье, он сказал:

— Все в порядке, Бифф!

Бифф понял намек и отошел в сторону.

— Очевидно, я понадобился тебе вовсе не ради бокала вина?

— Конечно. Ты заметил, с кем я сегодня уходил из бара?

— Да, знаю эту даму. Но извини, не стану произносить ее имя.

Хозяин «Устричного садка» явно приготовился к глухой обороне.

— Ты заблуждаешься, Кранц! Это чисто деловое знакомство.

По его замкнутому лицу невозможно было определить, верит он мне или нет. Скорее нет.

— А тот тип, что сидел с нею за столом, Гарри Свенсон, ты его знаешь?

— Не исключено. А в чем дело, почему все эти вопросы?

— Говорю же тебе — это моя работа!

Кранц скорчил гримасу.

— Да, понимаю. Только ты забыл мне сказать, хотя это и общеизвестно, что бизнес твой очень специфичен. Опасный бизнес. А мой бизнес — хорошо управлять кабаком, чтобы все шло тут достойным образом.

— Достойным образом?! Ты меня смешишь! Ловушка для дураков, вот что такое твой кабак.

— Может быть, и так, ловушка для дураков. Но функционирует она на законном основании. А как ты думаешь, долго бы я продержался, начни болтать направо и налево все, что знаю?

Я был разочарован, но не слишком.

— Значит, ты ничего не хочешь мне сказать?

Он покачал головой.

— Извини меня, Престон! Можешь задавать любые вопросы, но только о том, что касается меня лично А в остальном я слеп, глух и нем!