— О господи! — Кэт растерянно глядела на него.

— Почему ты не хотела моего возвращения? Ты могла бы честно сказать: «Я выполнила свой долг. Я вернула тебе жизнь. Но не могу любить человека, побывавшего на том свете». Это я понял бы. Для меня было бы достаточно видеть тебя на расстоянии.

Со своей трудной ролью мой друг Винкли (если это был он) справился великолепно. Лишь один момент в поведении Тирбаха — Винкли обеспокоил меня: не слишком ли настойчиво посвящает он нас в свои отношения с «женой»? Или мне это только кажется? Или я нахожусь в плену у собственных ожиданий? Любимая женщина, которую Эдвард боготворил, с которой он пережил вторую молодость, предала его! Разве этого не достаточно, чтобы вывести его из состояния равновесия?!

Кэт стояла потупившись. После некоторого молчания Тирбах продолжал:

— Не согласившись на пересадку мне чужого мозга, ты предпочла иметь вместо меня мое наследство. — Кэт молчала. — Ты сама сделала выбор Я передам адвокату, чтобы он подготовил дело о разводе. Но я не злопамятен, надеюсь, тебе будет достаточно миллиона?

— Тебя, видимо, неправильно информировали, дорогой. Я не соглашалась на пересадку только потому, что Бюро не гарантировало благополучного исхода операции.

Тирбах раскатисто рассмеялся. Я вздрогнул: это был смех Боба Винкли. Лиз сжала мою руку.

— Я прослушал запись твоего разговора с Варлеем. Ты отвергла его предложение, заявив, что мое воскрешение не в твоих интересах.

Даже неестественное возбуждение Тирбаха не помешало ему увидеть на лице Кэт крайнюю растерянность. После паузы он продолжил уже другим, покровительственным тоном:

— Дорогая Кэт, ты была уверена, что Рудольф не согласится отказаться от денег, которые ему жизненно необходимы. Но ты просчиталась, моя дорогая. Вот перед тобой поверенный в делах Рудольфа Кларк Хьюз. — Я поклонился. — Он подтвердит тебе, что мой сын ни секунды не колебался, выбирая между моим воскрешением и своим наследством.

Глаза Кэт сверкнули. С лицом произошла резкая перемена, и теперь на нем появилось какое-то неприятное, хищное выражение. Это была уже не безобидная и растерянная Кэт, а совсем другая женщина — волевая, жестокая, способная на все ради своих интересов.

— Вы не Тирбах, мистер Икс! — Она произнесла слово «мистер» таким презрительным тоном, словно хлестнула Дуономуса плеткой по лицу. — Нет, я вас никогда не признаю! Эдвард Тирбах мертв. Я видела это своими глазами в морге. И никакие ученые и юристы не докажут, что передо мной Тирбах. Вам не удастся завладеть чужими миллионами. — Она направилась к двери, но на полпути обернулась и добавила: — Если хотите знать, я люблю Тирбаха, но не старика. Я люблю Рудольфа. Я была готова разделить с ним все, даже нужду. Но он не замечал меня. — Глаза Кэт, казалось, ничего не видели. — И тогда я приняла предложение старого Тирбаха… Чтобы быть ближе к Рудольфу. Это я уговорила Эдварда отказать сыну в наследстве, чтобы потом Рудольф попал в зависимость от меня. Я надеялась, что смерть Эдварда поможет нам с Рудольфом сблизиться. И я еще не отказалась от этой мысли!

Позже я узнал, что из Центра Кэт направилась к своему поверенному в делах Рональду Боуэну. Она была очень взволнованна.

— Я всю дорогу обдумывала, как мне быть… Надо обращаться в суд. Другого выхода нет…

(Эту беседу я воспроизвожу по воспоминаниям Р.Боуэна, опубликованным в «Ревю дэ медсан».)

— Успокойтесь, дорогая.

Боуэн протянул ей стакан воды.

— Я была сейчас у Эдварда… у мужа…

— Ну и как он?

— Весь ужас в том, что это вовсе не Эдвард, а другой человек.

— У Эдварда другой интеллект, вам привыкнуть к этому, конечно, нелегко. Чего же вы хотите от суда?

— Чтобы он вынес решение, что это не Тирбах.

Боуэн, по его признанию, сразу же оценил грандиозность ее замысла. Но небывалая сложность дела испугала даже его — адвоката, жаждавшего громких процессов.

После некоторого молчания Боуэн осторожно заговорил:

— Это очень серьезная и трудная проблема. Ни один судья сейчас не примет наш иск к рассмотрению. Нужны веские доказательства того, что Дуономус — не Тирбах, что новый интеллект изменил личность Тирбаха. Согласно заверениям ученых, Эдварду заменили мозг, только и всего. — После паузы, так же тщательно подбирая слова, продолжал: — А если дело дойдет до суда, вам могут приписать корыстные мотивы. Вспомнят ваше поведение при решении вопроса о пересадке мозга …

— Но Эдвард сам возбуждает дело о разводе, — проговорила Кэт. — Меня не устраивает, что он оставляет мне только миллион…

— Я бы советовал вам согласиться…

— Поезжайте и посмотрите на этого Дуономуса! — перебила Кэт. — Это совсем другой человек! Это не Тирбах!.. Если вы боитесь, я найду другого адвоката.

— Прежде чем дать вам окончательный ответ, я хотел бы познакомиться с новым Тирбахом.

— Это уже другой разговор.

— Все-таки вынужден предупредить вас… Борьба будет тяжелой. Внешнее сходство здесь не играет никакой роли. У Тирбаха другой образ мыслей… Но он в здравом рассудке и уверен в себе…

— Ну, тут тоже можно найти зацепки,

— Зацепки? Конечно, но в суде нам обоим предстоит архитрудное дело. Аргументы, доводы против мистера… э, Тирбаха…

— Мистера Икс, — поправила его Кэт.

— Да, против мистера Икс придется еще поискать.

На следующий день в «Фуроре» был помещен мой репортаж. По известности Эдвард Тирбах теперь мог тягаться с кинозвездами и идолами эстрады. Газеты разошлись моментально. К девяти часам был напечатан дополнительный тираж.