«Похоже, ему просто наплевать на то, что люди открыли законы гравитации, – из головы никак не выходил тот факт, что у меня на глазах рушились все мои представления о физических законах. Я усмехнулся. – Может, он просто не знает о них, поэтому ему все равно?»

Всю неделю до начала игр мы просидели в клетках. Уже на следующий день я понял, зачем нас в них посадили. Усла оказался распорядителем тотализатора, и мы были нужны, как живые образцы, на которые, прежде чем ставить деньги, приходили посмотреть вожди племен. Кормили нас просто отлично, три раза в день, а ночью по одному выпускали прогуляться и размять мышцы. Все мои попытки уговорить двух упрямцев сбежать ни к чему не приводили, они уперлись в свое нежелание покидать теплое местечко и чихать хотели на все мои предложения.

Вскоре наши клетки принялись растаскивать в разные углы арены, освобождая центральную ее часть, а затем и трибуны разделили пополам, выставив их полукругом, так что получились две арены. На одной из них рабы вырыли большой котлован и укрепили его стены бревнами, туда отвезли клетки с животными, а нас оставили на первой арене. Стало ясно, что бои с животными будут проходить на второй.

Начало игр ознаменовало выступление вождей трех самых влиятельных племен, а также принесение им даров от других, не столь авторитетных. Как я понял со слов шамана, они и являлись организаторами игр, а остальные племена, таким образом, благодарили их за приглашение поучаствовать в них.

– Загиял, сначала будут драки со зверями или между людьми? – спросил я шамана.

– Сначала состязания самих кочевников, потом пир и вручение призов победителям, затем звери со зверями или люди со зверями, затем пытки, ну и напоследок, когда уже толпа по-настоящему заведется, мы, – невозмутимо ответил бушмен.

Все, что мне удалось из него вытащить, так только то, что он родом из страны Буш, которая находится, кстати, рядом с Нубией, и вынужден был уйти оттуда из-за того, что в поединке то ли убил, то ли отправил куда-то дух верховного шамана своего племени, как он сказал, «скитаться к душам мертвых». На мои вопросы, как он левитирует, шаман только загадочно улыбался и говорил, что у меня этого никогда не получится, совершенно не объясняя свое заявление.

За некоторыми состязаниями я наблюдал из своей клетки. Они проходили на первой арене, на которой позже нам предстояло сражаться. Сначала были метатели арканов, которые на конях, а потом пешим ходом демонстрировали свое умение накидывать аркан как на неподвижные тонкие столбики, так и на бегущих рабов. Затем настала очередь лучников, за ними – состязания в бою на саблях. Зрелище вскоре настолько мне наскучило, что я последовал примеру орка и завалился спать.

Состязания длились весь день, а вечером была грандиозная попойка. Утром следующего дня рабы начали готовить обе арены. Когда туда принялись таскать различные колюще-режущие предметы, я насторожился.

– Ну что, лягушонок, готов умереть? – прорычал Ур’такал, почесывая живот, который, казалось, был вырублен из камня.

– Знаешь, такого желания у меня нет, – рыкнул я в ответ. Первородный язык с практикой давался мне все легче и легче. – Я бы даже сказал, что совсем нет такого желания.

– Не переживай, малыш, – отозвался старик со своего места, – тебя никто об этом не спросит, для особо строптивых рабов есть увлекательная возможность побывать почетным гостем, вон, видишь, уже и столбы вкапывают для счастливцев.

Я посмотрел туда, куда он указывал, и действительно увидел, как рабы вкапывают в землю пять столбов. Я сглотнул, зрелище пыток меня никак не прельщало.

– Они что, прямо тут будут их пытать? – удивился я.

– А где еще? – ответил орк, булькая своим вариантом смеха. – В степи, что ли?

– И долго они будут развлекаться? – поинтересовался я.

– Весь день. Воинов и зверей меньше, чем в прошлый раз, поэтому птички будут петь весь день и мешать мне спать, – безразлично протянул орк.

Поняв, что весь день буду слышать чужие крики, я покрылся испариной. Когда трезвеющие кочевники стали выползать из своих юрт и заполнять трибуны, появились рабы, которые тащили упирающихся и извивающихся людей, двумя из которых были девушки.

– Сейчас придет распорядитель, и первые птички запоют, – зевнул орк, глядя, как пленных привязывают к столбам. – На их крики выползут остальные степняки.

– Как думаешь, меня могут переселить на время к другой арене? – поинтересовался я, с трудом представляя, как можно выдержать, когда прямо на моих глазах будут пытать людей.

– Лучше тебе этого не делать, – заметил шаман. – Еще подумают, что ты трус, и мы лишимся удовольствия померяться с тобой силой.

– Толку с вами меряться, – угрюмо заметил я. – Не знаю, как насчет тебя, Загиял, но выходить против орка – явное самоубийство.

Ур’такал довольно выпятил грудь, но тут же кинул взгляд на шамана и сдулся.

– Загияла ты точно не одолеешь, – признал он, – не стоит даже и пытаться.

– Сами сказали, меня спрашивать об этом не будут, – язвил я уже просто автоматически, так как все мое внимание было привлечено к худому кочевнику, который установил стол рядом с жертвами и что-то на нем раскладывал.