Пленные недоуменно уставились на меня, словно не верили в мою угрозу. Я показал орку на одного из пленных, который при аресте лишился ноги и был явно не жилец:

– Минус один.

Взмах дубинки – и глухой звук удара разнесся по пустому бараку. Все с ужасом посмотрели на то место, где недавно была голова одного из них.

– Минус два, – я показал орку на парня девушки.

– Нет!!! Нет!!! – девушка дернулась ко мне и упала на колени. – Пожалуйста, умоляю, только не его! Я все вам расскажу, только не убивайте его!

– Приз выигрывает девушка в разорванном платье. – Я спокойно отвернулся от всех, хотя от зрелища разломанной головы меня откровенно мутило. Уже второй раз я отдавал приказ, обрекающий людей на смерть. – Ее – в отдельное помещение, – я показал орку на девушку. – Этого тоже изолировать от прочих. Остальных сегодня повесим при стечении всего народа, мне они больше не нужны.

Я повернулся, чтобы уйти. По-видимому, мои слова и действия отрезвляюще подействовали на арестованных, поскольку, хоть я и говорил с орком на Первородном, но жесты мои поняли все.

– Нет!! Господин барон!! – ко мне, кое-как поднявшись с пола, бросилось сразу три человека, их не остановили даже связанные конечности. Дубинка орка угрожающе качнулась. – Господин барон!! Умоляем вас, – едва не завизжали они от ужаса, увидев, что я вот-вот шагну за порог, – мы не хотим умирать!!

Я повернулся и задумчиво спросил:

– Чем вы можете быть мне полезны? У меня же есть она? – я показал на девушку, которая перетягивала рану своему парню, а он крыл ее последними словами.

– Все, что угодно, ваша милость, только оставьте нам жизнь!!

– Хорошо, я подумаю, – не обращая больше внимания на их крики, я вышел во двор.

С тоской посмотрел на барак, в котором только что по моему приказу убили человека, и отправился домой. По пути я мысленно пытался доказать себе, что другого выхода просто не было.

Вечером состоялся скорый суд, и всех, кроме девушки, ее парня и тех троих, прилюдно повесили, зачитав им перед смертью обвинение и приговор. Молча стоявшие люди, которые еще вчера знали умерших как своих добрых соседей, ни сказали ни слова, чтобы их оправдали. У всех еще свежи были воспоминания, как в зажженном неизвестными доме сгорел младенец с бабушкой.

Я стоял и молча смотрел, как покачиваются мертвецы, в душе была пустота. Повернулся и взглянул на шамана. Тот вздрогнул и отодвинулся, я молча прошел мимо, направившись к себе. Разговор с пленными я доверил Дарину и орку, после увиденного у оставшихся в живых желание все рассказать только усилилось.

Придя домой, я закрыл дверь и, раздевшись, рухнул в кровать, не желая никого видеть.

Разбудил меня стук в дверь, причем били с такой силой, что дверь тряслась. Ругаясь, я сунул ноги в сапоги и, как был голышом, пошел открывать. На пороге стоял радостный орк, с ходу бухнувший мне:

– Не поверишь, кто наниматель!

– И кто же? – во мне проснулось любопытство.

– Имя Рональд Нариг тебе ничего не говорит? – поинтересовался он, видимо, заранее зная ответ.

– Да ну? – я уставился на оскалившегося орка.

– Вот тебе и «да ну»! Похоже, что твой гном узнал его по тому описанию пленных, от него я и услышал это имя. Он приказал, чтобы я шел за тобой. Так что идем скорее, переводить будешь, мне самому любопытно.

«Вот тебе и на, – думал я, одеваясь, – а этому-то чего от меня надо? Сам решил отомстить? Да нет, не может быть, – пришла твердая уверенность. – Без его папаши точно не обошлось, не стал бы этот слюнтяй действовать самостоятельно. Ай да герцог, какой молодец, подсуетился».

Я вместе с орком зашагал к арестованным. Те, завидев меня, принялись с еще большим энтузиазмом отвечать на вопросы Дарина, а я начал переводить орку их показания. Оказалось, что это была шайка простых грабителей, которые занимались тем, что с помощью несчастной девушки заманивали в подворотню простаков и убивали их, заодно освобождая несчастных от всего более-менее ценного. Нанявший их мальчишка был настолько уверен в себе, что даже не стал скрывать герб младшего герцога на своем плаще, хотя, скорее всего, у него просто ума на это не хватило. Грабители быстро поняли, кто перед ними, и согласились на время стать простыми крестьянами. Их и в село-то определили под видом беженцев незадолго до моего прибытия, якобы их деревня погибла от набега и выжили только они. Крестьяне им очень сочувствовали, поэтому и поселили в пустующих домах, даже продуктами поделились.

– Узнай у старост всех деревень, есть ли еще подобные «беженцы», – обратился я к Дарину. – Такие, что прибыли в их деревни пусть даже за два-три месяца до переселения.

– Хорошо, – гном кивнул и вернулся к допросу.

Когда он закончил, я смог прочитать записку.

«Господин. Все по плану. Ваше указание поджечь дом барона пока не выполнено, слишком много охраны. Ждем вашего указания, можно ли попытаться его убить и уйти отсюда».

– С этого дня будете продолжать отвечать на все письма хозяина и описывать ему свои подвиги. Чтобы он ничего не заподозрил, напишете, что попытка убийства была почти успешной и что я нахожусь при смерти. Поскольку ко мне никого не пускают, точно узнать состояние не представляется возможным.