Мой приятель традиционно промолчал. В молчании он достиг невероятного совершенства. Он им разговаривает.

— По-моему, это Полинезия, — продолжил я, вглядываясь в местных, — А может, Занзибар.

— …givim mi em baklaim!…huk! — долетело до меня. На берегу несколько парней грузили рыбу.

— Пиджин, — констатировал я. Это значило, что мы можем быть, где угодно. Поднявшись на ноги, я спрыгнул с палубы “Тикки” и с удовольствием потоптался по пирсу. Зеленый борт “Тикки” мерно качался в такт прибою. Ветер на мгновение поменялся, и с берега пахнуло кофе. Флейтист сидел на борту, и меланхолично смотрел на мои упражнения.

— Здесь мы кого-нибудь точно найдем, — сказал я ему. — Местечко заброшенное, но оживленное. Я пойду прогуляюсь, а ты присмотри за “Тикки”.

Не дожидаясь ответа (которого и не последовало), я сошел на берег.

Темнокожие парни все еще возились с рыбой. Неподалеку ругались из-за порвавшегося мешка с рисом.

— Mi laikim baiim bensin bilong mipela sip, — раздельно сказал я, доброжелательно улыбнувшись. Первое правило: в незнакомых местах улыбайся доброжелательно. Но не как идиот — турист.

— Lao unai, — махнул рукой один из них, самый толстый, с волосами, убранными в хвост. Это было уже на моту, а не на меланезийском пиджине. Что здесь за Вавилон?

— Tenkyu, — сказал я. Моту я не знал. Я и пиджина не знал, но тут было проще: коверкай себе английский, да прибавляй суффикс “pela”, где ни попадя. Смысл нашего диалога состоял в следующем: я спросил, где тут можно купить бензин, а мне ответили что-то вроде “иди туда”.

Посмотрев “туда”, я увидел небольшое строение, возвышающееся над берегом, и когда-то выкрашенное в белый цвет.

Я поднялся по склону, и с удовольствием зашел в прохладу помещения. Внутри крутился вентилятор, разгоняя ленивый тропический воздух, а на стенах были полки, забитые всякой всячиной. За подобием стойки сидел смуглый человек с усиками, и в огромной шляпе, сдвинутой на лоб. Судя по его безмятежности, у парня была сиеста.

— Mi laikim… — начал я, но меня тут же прервали:

— Hola, senor, — сказал продавец, — Вы явно не местный, чего зря слова коверкать.

— Отлично, — ответил я, — А бензин у вас есть? Мне бы литров сто, долить бак.

— Тридцатифутовый кораблик, — предположил продавец. Я кивнул. Он заулыбался, довольный собой.

— Бензин есть. Вы надолго? У нас тут отель поблизости. Правда, небольшой…

— Ого, — вежливо сказал я, — Да нет, я так заглянул. По пути.

Внезапно дверь за моей спиной распахнулась.

— Диего, это уже неделя…!!!!

Я обернулся. В дверном проеме стояла девушка с выгоревшими на солнце короткими волосами, в светло-коричневой рубашке, и таких же шортах. Ее глаза метали черные молнии. Впрочем, как только она увидела, что в магазине есть еще кто-то, кроме продавца, молнии сразу пропали. Она вскинула брови:

— Это кто?

— Правда, она вежливая? — ехидно пустил шпильку Диего.

— С тобой разговор особый, — резко сказала гостья, — Из-за тебя я сижу тут уже неделю.

— У этого человека есть корабль, между прочим, — сказал Диего, подмигивая мне, — Познакомьтесь, senor, это Мирель.

— Правда? — растерянно сказала Мирель, — У вас есть корабль?

— Маленькая яхта, — ответил я, — “Тикки”. А меня зовут Ру.

— Очень приятно. Покажите мне ваш корабль! — в ее голосе были одновременно и требовательные, и просящие нотки.

— Я подойду через полчаса, принесу канистры, — заверил меня Диего, — Что-нибудь еще?

— Литров пять спирта для горелки, — подумав, сказал я.

— Si. Мирель, я тебе уже не раз говорил: это не я отвечаю за катера. Всем заправляет Эстебан. Тебе лучше уговорить senor Ру.

— Знаю-знаю, — пробормотала она, хватая меня под руку, и чуть ли не силой выводя наружу. Я зажмурился, вновь окунаясь в яркий солнечный день.

— Он сейчас еще и комиссионные потребует, — продолжила Мирель, спускаясь к пристани. Я улыбнулся. Похоже, это то самое, что мы искали. Чутье меня не подвело.

Мирель прошлась вдоль “Тикки”, потрогала нагревшуюся на солнце обшивку, потом залезла на палубу.

— Хороший корабль, — серьезно сказала она.

— А вы разбираетесь?

— Нет, — призналась Мирель. — Просто, от него исходит какая-то надежность. Вы один путешествуете?

— У меня есть партнер. Эй, Флейтист, где тебя носит? У нас гости.

— Флейтист? — удивилась она.

— Это долгая история, — сказал я, — И сам он ее рассказывать не станет. Он неразговорчив.